Кроме еще одного оскорбления Офелии, мы получаем и новую информацию. Пролог в интерпретации Гамлета — личность негативная — предатель и шпион. К тому же этот Пролог, судя по язвительному замечанию принца, довольно близок с Офелией. Но разыгрываемая актерами пьеса — почти точная сюжетная копия той, тему которой, как мы помним, заявил Горацио-Пролог, он же — автор и ее герой. Следует ли из схожести пьес, что характеристики их Прологов также совпадают? Пока воздержимся от выводов, хотя выводы уже напрашиваются.
Актеры — Король и Королева — рассказывают нам, что уже 30 лет они вместе (в редакции 1603 г. срок их семейной жизни составлял 40 лет). Королева клянется, что не выйдет замуж второй раз после смерти Короля.
Гамлет объясняет Клавдию, что пьеса называется «Мышеловка», и Gonszago is the Dukes name, his wife name Baptista (герцога зовут Гонзаго, а его жену — Баптиста). Имена герцога и герцогини вряд ли очень информативны, но кое-что предположить можно, учитывая, что король и королева «Мышеловки» отражают убитого старшего Гамлета и Гертрад.
Странно то, что в «Мышеловке» действующими лицами являются король и королева, а не заявленные герцог с его женой. Что Гамлет хочет сообщить Клавдию и Гертрад? Возможно, принц называет короля и королеву «Мышеловки» их настоящими титулами — пусть и высокими, но не высшими, объявляя тем самым самозванство герцогской четы, нелегитимность их власти.
Здесь есть пара неясностей. Известно, что в 1538 г. герцог Урбинский был убит своим родственником Луиджи Гонзаго, который, якобы, влил спящему герцогу яд в ухо. У Шекспира ситуация вывернута наизнанку — фамилию Гонзаго носит не убийца, но герцог, которого отравил его родственник. Возможно, Шекспир просто перепутал, но, возможно, он хотел на что-то намекнуть такой путаницей. Пока мы не можем понять причину этой рокировки, а значит, будем продвигаться дальше, ожидая шекспировской подсказки.
И второе: «реальное» убийство Гонзаго было совершено в Италии. В редакции 1604 г. действие перенесено в Вену (Vienna). При чем здесь Вена? — спросите вы. На этот вопрос сразу не ответишь. Не поможет ли нам редакция 1603 г.? Но вот что мы видим в ней:
2103-5
The image of a murder done in
(…Эта пьеса есть изображение убийства, совершенного в
Но почему «предшественницей» Вены была Гвиана? Или это опять опечатка, или же Vienna превратилась в Guiana вследствие того, что «пираты», публиковавшие, по мнению шекспироведов, Первое Кварто, так услышали слово со сцены (записывать во время представления было запрещено, поэтому «пиратам» приходилось запоминать, заучивать текст на слух).
Для объяснения есть только одна зацепка. В 1595 году известный мореплаватель, поэт, фаворит королевы Елизаветы Уолтер Рэли совершил экспедицию к северному побережью Южной Америки. Когда он вернулся и рассказал о богатой «Империи Гвиане» и о золотом городе Маноа, его враги начали распускать слухи о том, что он никогда не был в этой самой Гвиане, и его рассказы — всего лишь хвастливые фантазии. Мы еще встретимся с Рэли в нашем расследовании. Сейчас же, за неимением большей информации, можем лишь предположить, что упоминанием Гвианы Гамлет переносит убийство в мифическое, несуществующее место. Но, кажется, это слишком поверхностный взгляд на экзотическую Гвиану в пьесе Шекспира…
Тем временем, представление продолжается.
Входит Lucianus, — как представляет его Гамлет, — Nephew to the King (племянник этого короля). Офелия замечает: «You are as good as a Chorus my Lord» (Вы хороши как хор, мой принц), имея в виду толкование, интерпретацию событий на сцене. Это важное определение, теперь мы можем сказать, что Гамлет действительно толкователь всей пьесы с точки зрения реальных событий.
Следует короткая, обоюдоострая перепалка:
2114-5
(Я мог бы истолковать и ваши отношения с вашим любовником, если бы мог видеть этих кукол развлекающимися.)
2116
(Вы остры, мой принц, вы остры.)
2117-8
(Вам придется постонать, подпрыгивая на моем острие.)
2119
(
Гамлет откровенно хамит, — отбросив иносказания, открытым текстом он относит Офелию в разряд публичных женщин. И вновь намек на некоего любовника Офелии.
Второй вариант ответа Офелии показывает, что она вовсе не притворялась символом чистоты и невинности, и сама была остра на язычок.
Но Гамлет уже смотрит на сцену, где наступает кульминация «Мышеловки» — то, ради чего и затевалось представление, одним из авторов которого был Гамлет — ведь это он сказал актерам, что в пьесу об убийстве Гонзаго вставит 12 или 16 строк.
Кстати, давайте не поленимся и пересчитаем прозаические вставки. Оказывается, в самом «Гамлете» 12 прозаических вставок и 4 прозаических же письма Гамлета — итого 16! А это (если отбросить подозрение о совпадении) значит, что проза в пьесе действительно написана Гамлетом или тем, кто представляет его интересы в мире живых.
Кто же еще претендует на соавторство «Мышеловки»? Сразу после сцены отравления Гамлет говорит, что «the story is extant, and written in very choice Italian» (эта история была представлена, и написана она очень хорошим итальянским языком). Теперь становится ясно, что структура «Мышеловки» отражает структуру самого «Гамлета», где в историю, написанную книжником, латинистом Горацио, вставлена проза Гамлета, или того, кто представляет его точку зрения на случившиеся события. Пантомима здесь — сжатое изложение голого сюжета всего «Гамлета» — без пояснений и детализаций, необходимых для выяснения фабулы. Дальше идет идиллическая часть о короле и королеве, которая идентична стихотворной пьесе, сочиненной Горацио. И дополнение Гамлета о Лукиане, племяннике короля есть то самое толкование, корректива, показывающая, что версия Горацио далека от действительности.
Впрочем, чуть ниже мы рассмотрим еще одного (настоящего!) автора этой the story. И поможет нам в его определении та, невесть откуда взявшаяся, Вена…
А пока — Лукиан медлит, и Гамлет торопит его:
2120-1 Beginne murtherer, leaue thy damnable faces and begin, come, the croking Rauen doth bellow for reuenge
(Начинай же, убийца, оставь свои мерзкие гримасы и начинай, давай — каркающий ворон зовет к возмездию).
Мы привыкли, что этот Лукиан представляет короля Клавдия, убивающего своего царствующего брата. Но теперь получается, что племянник (и тот, кто скрывается за его маской) совершает акт мести, к которой призывает ворон, — а вот за что он мстит королю, выясняется тут же, из бормотания самого Лукиана:
