никак не желавшим исчезать, повернулся к Эми и прошептал: — Не стоило тебе напиваться. Знаешь, мужчины могут быть такими сволочами.
— Спасибо за совет.
Теперь Питер разозлился — на себя и на Эми. Он не хотел это выслушивать — и просто так уходить тоже не хотел.
— Почему ты так разозлилась, когда мы там болтали с Джил?
Впервые за все время разговора девушка посмотрела ему в глаза.
— Потому что не надо делать вид, будто ты знаешь, что такое для меня школа. Ты понятия не имеешь, каково мне в школе!
— Это как-то связано с тем, что ты однажды напилась?
— Никоим образом.
Эми легла на песок.
— В первый вечер, в отеле, я еще не знала, что ты мне понравишься.
— Тогда я тоже не был уверен в том, что ты меня заинтересуешь.
— Потому что я толстая?
— Потому что у тебя слишком яркая футболка.
— Нет, потому что я толстая. Ничего страшного. Я многим из-за этого не нравлюсь. Я привыкла. Иногда мне кажется, что лучше просто броситься в реку — ночью, когда все спят.
— Как готично.
Эми присела и взглянула на него. Питер понял, что зашел слишком далеко. А потом, к его изумлению, она рассмеялась, как будто он случайно сказал нечто значительное или крайне остроумное. Ему было безразлично, что она подумала; он мечтал просто оставить все как есть и смеяться вместе с Эми, пусть даже и не ведая причины.
Во всяком случае, он обрадовался, когда увидел Сьюзен, шедшую к ним с двумя тарелками чего-то весьма аппетитного.
— Кстати, она не в курсе, — негромко заметила Эми и бодро добавила: — Привет, ма.
— Не откажетесь от десерта? — Сьюзен протянула им тарелки. Питер охотно взял свою порцию. Вишневое варенье, хотя, несомненно, консервированное, казалось таким вкусным здесь, на реке. Когда Сьюзен объявила, что Руфь, возможно, придется эвакуировать из-за раны на ноге, до Питера это едва дошло: из-за трех кружек «Маргариты», тарелки вишневого десерта и волнений по поводу произошедших за день событий он и сам чувствовал себя не вполне в форме.
Ночью, когда все спали, Эвелин отправилась вверх по течению, чтобы найти укромное местечко и облегчиться. По вечерам большинство путешественников просто заходили для этого в воду рядом с плотами, но Эвелин определенно смущало присутствие гидов. И она больше не собиралась себя в чем-то ущемлять. Что такого, если ей требуется уединение?
Она, впрочем, не хотела заходить слишком далеко, чтобы не оказаться там, где стояли палатки четырех отвязанных туристок. Это же надо такое! Устроить тут стриптиз! Однажды они с Джулианом, в Мэне, отправились голышом купаться в океане. Светила луна, и узкие белые ягодицы Джулиана подпрыгивали на волнах. Оба боялись, что их застигнет чей-нибудь нескромный взгляд, но это было в самом начале их романа, когда страсть вселяла в них смелость и готовность к рискованным поступкам.
Эвелин медленно входила в воду, темные волны бились о ее тело, а Джулиан ждал.
Поглощенная воспоминаниями, Эвелин добралась до валунов и уже собиралась присесть, когда услышала женский вздох. Она огляделась. За камнями, почти у кромки воды, на песке шевелилось тело. Точнее, два тела, и Эвелин поспешно отвела глаза, успев заметить, однако, женщину, лежавшую навзничь, раскинув руки, точно летящий куда-то ангел, ну и мужчину, двигавшегося сверху.
Эвелин почувствовала, как в животе у нее что-то сжалось. Вряд ли парочка ее услышала — но она-то их видела. И немедленно в ней пробудилось желание, от которого, как ей казалось, она избавилась, бросив с моста Навахо ожерелье. Она немедленно вспомнила ту ночь в Мэне. Они с Джулианом были слишком пугливы, чтобы заниматься любовью на пляже. Но здесь…
До последнего дня путешествия Эвелин будет напрягать воображение, представлять, каково это — лежать обнаженной на теплом песке, слушать шум реки и осязать тело Джулиана, шепчущего ей на ухо милые непристойности.
День седьмой
От гранитного ущелья до Лоуэр-Басса
Глава 28
День седьмой, утро. Девяносто третья миля
Следующим утром, за завтраком, Джей-Ти попросил всех поучаствовать в поисках аптечки Руфи, намекнув на то, что ситуация серьезная. Сама Руфь не была ревностной католичкой, но все-таки вознесла молитву святому Антонию, помогающему отыскивать пропавшие вещи. Она быстро позавтракала, а потом вернулась и еще раз перевернула вверх дном палатку. Она вывернула спальники, порылась в пакете с грязной одеждой, осмотрела карманы брюк и шортов. Ее глаза горели от слез, которые приходилось беспрестанно смаргивать. Нет, она не позволит Джею-Ти эвакуировать ее и Ллойда.
Но поиски не дали никаких результатов. Услышав вскоре, что гид зовет ее, она неохотно выбралась из палатки и направилась к нему.
— Да, похоже на стрептококк, — заявила она, когда Джей-Ти снял повязку с раны. — В таком случае ничего не изменится, даже если вы нас эвакуируете, потому что к вечеру я умру. С таким же успехом можно встретить свой последний час и здесь, среди всей этой красоты. — Руфь содрогнулась от своих манерных рассуждений. Она ведет себя как экзальтированная девица. — Ллойд выскочит из вертолета, если вы попытаетесь нас эвакуировать, — предупредила она.
Джей-Ти в изнеможении сел.
— Послушайте, Руфь. Я знаю, это ваше дело — заботиться о Ллойде. Но я обязан думать и о вас двоих, и обо всех остальных. Я должен нести ответственность за эту экспедицию, за ваше здоровье и безопасность.
— Я нарисую вам любую расписку.
— Руфь, я из-за вас могу лишиться лицензии. Вы действительно хотите, чтобы вам ампутировали ногу? Кто позаботится о Ллойде, если вы окажетесь в инвалидном кресле?
Руфь впала в глубокое отчаяние, услышав это. Будет плохо, если она останется, и еще хуже, если позволит себя увезти. Но Джей-Ти прав. Она взрослый, ответственный человек и должна думать о последствиях своего поступка.
— Не знаю, что сказать Ллойду.
— Если угодно, я сам ему все объясню, — предложил Джей-Ти. — Я скажу, что позвонил шефу и что тот принял это решение без меня.
— Мы не увидим Кристалл и Лаву… — шептала Руфь.
Джей-Ти выжал на рану теплую воду.
— Ваша нога заживет, и этим же летом мы найдем для вас местечко в другой группе.
Джей-Ти слишком увлекся и, видимо, утратил способность внушать доверие: оба знали, что другой поездки не будет. Но, прежде чем Руфь успела об этом напомнить — и испортить ему настроение, — они увидели Сьюзен, спешившую к ним.
— Эта штука лежала под полотенцем на плоту, — запыхавшись, выговорила она и протянула Руфи синюю коробочку. — Я спасла что сумела, но некоторые таблетки, к сожалению, наполовину растворились.
