Совершенно секретно! Очень спешно!
Вейс24, с которым 25 марта у меня предстоит встреча, просил мне передать: дело революции обстоит весьма благоприятно, и он готов всеми силами продолжать нашу общую работу, направленную на достижение скорого мира. Однако ему должно быть точно известно, в какой мере он может и в будущем рассчитывать на нашу моральную поддержку и какую позицию займут центральные державы в отношении возможного социалистического русского правительства.
Рекомендую уполномочить меня передать ему примерно следующее: у нас нет желания вести войну против русского народа, мы хотели бы быть с ним в хороших отношениях. К тому же мы не имеем намерения вмешиваться во внутренние дела России и с радостью приветствовали бы стремление любого русского правительства, которое сводилось бы к восстановлению хороших взаимоотношений между Германией и Россией.
Прошу телеграфного указания до вечера 24 марта.
Ромберг
№ 6
Посланник в Берне барон фон Ромберг
Рейхсканцлеру фон Бетман-Гольвегу
(Министерство иностранных дел. Главный архив Министерства иностранных дел. Отдел А. Секретные документы о войне 1914 года. Мирные настроения и мероприятия для содействия миру. Мировая война, 2, секретно. Фотокопия. Государственный архив, Лондон. Министерство иностранных дел Великобритании, 520/51F)
Дата: Берн, 27 марта 1917 г.; вручена 29 марта 1917 г. № 855
Совершенно секретно!
Содержание: беседа с нашим русским агентом Вейсом.
Я имел обстоятельную беседу с Вейсом, во время которой он настойчиво стремился прежде всего выяснить, как мы будем вести себя по отношению к революции в России. Особенно ему хотелось знать, не может ли случиться, что при известных обстоятельствах мы поддержим реакционную контрреволюцию, как это часто утверждается и намеренно распространяется нашими противниками; кроме того, серьезно ли мы собираемся поощрять пацифистские стремления революционной партии или же мы только будем пытаться использовать в военном отношении вызванную революцией дезорганизацию и уменьшившуюся сопротивляемость русской армии. Неблагоприятное впечатление вызвала у революционеров статья в газете «Lokalanzeiger», выступающей как бы в качестве официоза. В этой статье говорится, что переворот в России означает большую опасность для Германии. Если бы Германия хотела усилить пацифистское направление в России, следовало бы избегать всего, чем могли бы воспользоваться подстрекатели войны в России и в странах Антанты. Антанта употребит все средства, чтобы натравить на нас русское население. Показательна здесь та вновь начатая в прессе Антанты кампания устрашения якобы нашими зверствами. Крайне желательно поэтому, чтобы со стороны авторитетной немецкой инстанции было бы что-то предпринято для убеждения русских революционеров в том, что и в Германии начнется новое время; ведь нет для нас ничего опаснее расхожего мнения-лозунга, будто Германия отныне последний оплот реакции, который должен быть уничтожен. Особенно благоприятное воздействие возымела бы опубликованная по какому-либо поводу политическая амнистия в Германии и здравомыслящим представителям крайне левых, таким как Ледебур25, был бы разрешен выезд, с тем чтобы они могли вступить в сношения с русскими революционерами, ибо с людьми, подобными Шейдеману26, революционеры разговаривать не захотят.
Господин Вейс убежден, что с той же определенностью, с какой он предсказал нам революцию на весну этого года, он может заверить нас, что пацифисты возьмут верх при условии, если с нашей стороны не будут допущены слишком большие ошибки. Я ответил господину Вейсу, что нам следовало бы предъявить его партии точно такие же требования, какие они предъявляют нам. От ее образа действия будет зависеть и наш образ действий. Само по себе в наши намерения не входит мешать революции или использовать ее в военных целях, если мы получим убедительные доказательства, что она в своем развитии обретает пацифистскую направленность. У нас, как и прежде, нет иного желания, как жить в мире с нашими восточными соседями; если мы в прежние времена ориентировались в основном на императорскую семью, то объясняется это тем, что в ней и почти только в ней мы находили понимание и поддержку для нашей добрососедской политики. Если бы мы нашли сейчас подобные же хорошие намерения у крайне левых, это нас устроило бы в той же мере, и мы стали бы поощрять всякое направление, которое будет способствовать миру. Но, с другой стороны, нельзя требовать от нас, чтобы в ходе войны мы попросту бездеятельно наблюдали, как обосновывается и укрепляется новый режим в России, если нам не будут даны определенные доказательства, что это делается не в ущерб нам. Отсюда его задача — постоянно держать нас в курсе развития дальнейших событий. Господин Вейс вполне согласился со мной и сказал, что было бы в интересах самой его партии посоветовать наступление, как скоро он увидит, что тенденция к миру не может осуществиться. Он полагает, что уже в мае станет совершенно ясно, в каком направлении пойдет дело в дальнейшем.
На мой вопрос, как в собственной его партии думают об условиях мира, он высказался так: войну ради Эльзас-Лотарингии никто не стал бы продолжать, так же как и ради Курляндии. Для Польши желательна нейтрализация, обеспеченная гарантией соседних государств, так что Россия, правда, потеряла бы Польшу, но это в то же время не способствовало бы укреплению Германии. Потребовалась бы, далее, интернационализация Дарданелл.
В заключение обсуждался вопрос о продолжении наших отношений с Вейсом. Он разъяснил мне, что кадеты27 в союзе с Антантой распоряжаются неограниченными средствами для своей пропаганды. Напротив, революционеры, как и прежде, в этом смысле вынуждены преодолевать большие трудности. До сих пор он претендовал у нас только на очень ограниченные средства, скорее всего из предосторожности, потому что обладание большими деньгами могло бы вызвать к нему подозрение со стороны его собственной партии. Сегодня подобных опасений больше не существует. Чем большие суммы мы могли бы предоставить в его распоряжение, тем больше он мог бы действовать в пользу мира. По этому поводу я хотел бы прежде всего рекомендовать, чтобы в распоряжение господина Вейса были бы предоставлены на апрель 30000 франков, которые он в первую очередь хочет употребить на то, чтобы стала возможной поездка его влиятельных партийных друзей в Россию. Ведь вполне обоснованно следует предполагать, что вскоре разовьются оживленные сношения между немецкими социалистами и русскими революционерами, и при этом еще в большей степени будет возникать вопрос о финансовом содействии деятельности, направленной на установление мира. Тогда выяснится, будем ли мы еще нуждаться в содействии господина Вейса. Но пока что, я думаю, было бы неразумно распрощаться с ним в этот решающий момент и тем самым напугать его. Факты доказывают, что он, во всяком случае, правдиво информировал нас и, как мне кажется, давал полезные советы. В какой мере он практически способствовал успеху, я правда, не могу указать, но зато и расходы, связанные с отношениями с ним, не были высоки. Я просил бы к 1 апрелю дать указание, должен ли я выплатить Вейсу 30 000 франков и вправе ли я сказать ему о возможности предоставления дальнейших субсидий. 2 апреля я вижусь с ним снова.
Подпись: Ромберг
№ 7
Посланник в Берне барон фон Ромберг
Рейхсканцлеру фон Бетман-Гольвегу
