– Как хорошо, что вы остались живы. Что вас подняли на ноги сейчас. Я выражаю вам сочувствие в связи с тем, что произошло тогда, пятьдесят лет назад. Не уберегли мы вас. Это наша вина. – Он глянул внимательным взором на Линду.
– Это доктор Андерсон, – поспешил объяснить Питер. – Психотерапевт. Помогает мне адаптироваться к нынешней действительности.
Линда сдержанно кивнула ему.
– Линард Калныньш, – вежливо представился он и вновь обратил взор на Питера. – Выглядите вы хорошо.
– Спасибо. Как ваша жизнь? – поинтересовался Питер.
– Грех жаловаться.
– Где вы работаете?
– Во Всемирном бюро расследований. Слышали про него?
– Да. Я спрашивал про Интерпол, и мне сказали, что теперь в масштабах планеты действует ВБР. А кем вы там работаете?
– Начальником департамента.
– Вы многого добились, – проговорил Питер.
– Старался, – сдержанно, без намёка на рисовку объяснил Калныньш.
Питеру был приятен этот человек. Он ощутил даже укол совести за свои подозрения в отношении Калныньша.
– Что же мы стоим? Давайте сядем.
Питер указал своему давнему коллеге на стул, стоящий рядом. И понял, что если займет другой стул, Линда останется стоять. Этого нельзя было допустить. Обратившись к роботу, он поинтересовался:
– Где нам взять третий стул?
– Никаких проблем, – ответил тот.
Приблизившись к стене, робот открыл еще одну, не замеченную ранее, дверь, за которой оказалась кладовка, и вскоре появился третий стул. Питер дождался, пока усядется Линда, занял свободное место, глянул на Калныньша.
– Как там Рига?
– Хорошо. Красивый город. К сожалению, теперь я там редко бываю. – Гость почувствовал необходимость объяснить данное обстоятельство. – Часто не получается. Много работы.
– А где вы сейчас живете?
– В Париже. Штабквартира ВБР здесь.
– Я никак не могу к этому привыкнуть. Слишком засел в памяти Лион.
– Это пройдет. – Калныньш беззаботно улыбнулся.
– Чем собираетесь заняться, когда окончательно восстановитесь?
– Хотел бы работать по специальности. Но есть загвоздка. По календарю мне уже за восемьдесят. Пенсионный возраст, как выяснилось. – Он сдержанно усмехнулся. – Но в реальности я эти пятьдесят лет не прожил. Мне еще нет сорока. Если считать мой возраст так, я нормально могу работать. В том же ВБР, к примеру.
– Да, это проблема. – Калныньш оживился. – Я бы не считал эти пятьдесят лет. Но как решит наш департамент кадров, не знаю. Случай необычный… – Он помолчал. – Если врачи не против, и можно будет принять вас на работу, я готов предложить вам должность в моем департаменте. Сначала поучитесь на курсах повышения квалификации. Многое изменилось за эти полвека. Новое оборудование, новые методы. Когда вы с этим ознакомитесь, можно будет обсудить должность.
Питеру понравилось это предложение.
– А чем занимается ваш департамент? – спросил он.
– Противодействием антиконституционной деятельности. – Калныньш глянул на Линду, сидевшую чуть в стороне. – Через сколько, по-вашему, восстановится господин Морефф?
– Дней через десять, – уверенно ответила она. – Но, кроме адаптации физической и физиологической, ему требуется и социальная адаптация. Она займет больше времени.
Калныньш понимающе кивнул.
– А как бы вы оценили возраст господина Мореффа?
– Его биологический возраст на данный момент – сорок два года.
Калныньш опять посмотрел на Питера.
– Видите, все прекрасно. Восстанавливайтесь, и тогда попробуем решить вопрос вашего трудоустройства. – Он поднялся.
– А как поживает господин Звиедрис? – Питер сделал все, чтобы выражение чистосердечного любопытства присутствовало на его лице.
– Вы не знаете? – Калныньш помрачнел. – Звиедрис пропал за три или четыре часа до покушения на вас. По крайней мере, с этого момента его никто не видел. Следов так и не удалось найти. Мы до сих пор не знаем, что произошло.
– Надо же… – выдавил Питер.
– Было сделано все возможное, но ничего не удалось установить. Загадочная история… – Тут он встрепенулся. – Извините, мне уже пора. – Гость поднялся.
– Быстрее восстанавливайтесь.
– Спасибо. – Питер тоже встал. – Постараюсь.
Пожав руку, Калныньш вежливо кивнул доктору Андерсон и направился к выходу исполненной достоинства походкой. Как только закрылась дверь, тишина заполнила палату. Питер пытался осмыслить происшедшее. Что двигало тем человеком, который навестил его?
– По-моему, он был искренним, – проговорил наконец Питер.
– Возможно. – Она, как всегда, сохраняла невозмутимость.
– Конечно, я могу ошибаться… И все-таки, я склонен поверить в его искренность. – На этот раз она промолчала. А Питер вспомнил о том, что его удивило.
– Кстати, департамент противодействия антиконституционной деятельности, это что, политический сыск?
Сколь снисходительным стало ее лицо.
– Противодействие антиконституционной деятельности есть всего лишь противодействие антиконституционной деятельности. При чем тут политический сыск?
– Человек может иметь свое мнение? – с некоторой пытливостью спросил Питер.
– Разумеется, может. Но во всем, что не касается личных дел, поступать он должен в соответствии с законами.
– Которые отражают мнение большинства, – вставил Питер.
– Да, – согласилась она.
– Которое не застраховано от ошибки, – тут же выпалил Питер.
Она решилась на сдержанную усмешку.
– Не знаю, как вы с такими настроениями будете работать в соответствующем департаменте.
– Я бы предпочел ловить обычных преступников. Мне это привычнее.
– Сначала надо полностью восстановиться, – не без менторских ноток заметила она.
– Делаю все, что от меня зависит… – Питер поднялся, дошел до окна, постоял перед ним. – А есть полная сводка данных по неопознанным трупам, найденным на территории Латвии в последние пятьдесят лет?
– Наверно, есть. Я могу запросить. Надеетесь так найти?..
– Кто знает. Вдруг получится?
– Проблема только в одном – как запросить, не привлекая внимания? Надо хорошенько подумать.
Потом Питер опять занимался на тренажерах. Доктор Кацав и доктор Ашруни застали его на бегущей дорожке.
– Вам осталось еще две минуты. – Кацав увлеченно смотрел на экран, туда, где сбоку высвечивались показания датчиков. – Не прерывайте тренировку. Мы с доктором Ашруни подождем.
Энергичное движение по лесной тропинке продолжилось. Когда Питер вышел наконец к обрыву, и
