Уже спустя долгое время после того, как о событиях рассказали в новостях, вспоминается лишь то, как событие было подано в репортаже: «Реальность, продолжающая жить в нас, это реальность, запечатлённая в памяти миллионов телезрителей, а не [реальность] тех, кто действительно был на месте события» (G. E. Lang К. Lang, 1984, р. 213). Теперь давайте обратимся к влиянию просмотра и чтения новостей в СМИ и воздействию, которое они оказывают на принятие решений и поведение, а также к воздействию репортажей о внешней политике. Прежде чем мы непосредственно обратимся к этим эффектам, нужно точно определить, как наше мировоззрение может повлиять на нашу интерпретацию новостей. Для этого мы воспользуемся когнитивными методами интерпретации.
Влияние различных точек зрения
Отчасти причина того, почему люди разных стран по-разному воспринимают одну и ту же ситуацию, заключается в совершенно различных представлениях, складывающихся у них после просмотра новостей. Различие состоит не только в репортажах, которые отличаются друг от друга в разных странах, но, в сущности, и сама интерпретация событий разнится в зависимости от знания и опыта тех, кто смотрит или слушает новости. Чтобы проиллюстрировать эту мысль, мы обратимся к конкретному случаю.
В конце 1991 года случайный прохожий в Лос-Анджелесе заснял на видео, как полицейские избивали автомобилиста Родни Кинга, афро-американца. Суд, последовавший в апреле 1992 года, вынес полицейским, обвиняемым в жестокости, вердикт «не виновны». Вердикт вызвал возмущение в стране, он шёл вразрез с тем, что казалось очевидным после многочисленных показов новостей. Последовали гражданские беспорядки и волнения в Лос-Анджелесе и других городах, на первый план выдвинулись вопросы расовых взаимоотношений и упадка нравов. Для наших целей интереснее всего различие во взглядах на вердикт афро-американцев и американцев европейского происхождения. Они не отличаются в обшей оценке (большинство считает решение суда шокирующим и несправедливым). Различия, однако, состоят в том, насколько типичным кажется этот вердикт разным группам населения. Большинству белых это представляется исключением из правил, вызывающей тревогу судебной ошибкой. Большинство афро- американцев привыкло к несправедливостям и плохому отношению властей, поэтому вердикт казался им вполне типичным; их реакция на суд была намного более эмоциональной. Одни и те же новости и видеоряд могут иметь разное значение для двух групп людей, обладающих различным жизненным опытом.
Многие постоянные мировые конфликты заключаются, в сущности, в гигантском различии точек зрения, пропасти, которая вынуждает две воюющие стороны совершенно по-разному интерпретировать одни и те же события. Противники не в состоянии оценить, насколько различным может быть взгляд людей на одно и то же событие. Например, во время холодной войны (1945–1990) Советский Союз и западные державы рассматривали друг друга, опираясь на собственные предубеждения (Hirschberg, 1993). Израильтяне и палестинцы, тутси и хуту, сербы и хорваты, католики и протестанты Северной Ирландии считали, что их притесняет и подавляет другая сторона. Когда Запад стал расширять НАТО, то с точки зрения Москвы тактика блока показалась агрессивной. С их точки зрения расширение блока выглядела как подготовка к войне на востоке. В модуле 7.5 приведён более развёрнутый пример резко отличающихся точек зрения исламского мира и Запада на политику, общество и религию.
Модуль 7.5. Пропасть между взглядами исламского мира
и западной цивилизации
Ислам как религию очень плохо понимают на Западе, этот факт особенно тревожит мусульман, учитывая историческую связь их веры с христианством и иудаизмом. Людей, исповедующих ислам, особенно ранит, когда не предпринимается никаких попыток понять его. Критика иудаизма или христианства не соответствует убеждениям мусульман. Разрешается критиковать западную политику, а не религию (иудаизм и христианство), которые, как считают мусульмане, лежат в основе ислама.
Существует фундаментальное различие между исламским и западным миром во взаимоотношениях между церковью и государством. В большинстве мусульманских стран принята теократия, хотя степень её варьируется. Так, оскорбление пророка Мухаммеда – это оскорбление всех мусульманских наций и всех мусульман, даже тех, кто не практикует свою веру. Это отношение похоже на отвращение нерелигиозных евреев к антисемитизму, в то время как подобной параллели с христианством провести нельзя, поскольку в нём намного меньше нерелигиозных культурных особенностей, чем в иудаизме или исламе.
Одно из самых основных убеждений в Западной Европе и, особенно в Северной Америке – это разделение церкви и государства, убеждение, чью глубоко идеологическую суть и последствия не совсем верно понимают мусульмане. На Западе неприемлемо, чтобы чьи-нибудь религиозные убеждения препятствовали политической свободе другого человека. Несмотря на то, что это политическое убеждение, оно имеет характер идеологического и даже религиозного, в особенности в США. Более того, западная демократическая традиция свободы слова практически является чем-то вроде религии для большинства людей в Европе и США. Отношение к женщине на Западе стало политическим вопросом, а не религиозным убеждением, несмотря на то, что равенство полов провозглашается во многих западных религиях.
Если для христиан вполне приемлемо мягко шутить об Иисусе, то в исламе существуют строгие запреты на обсуждение личной жизни Мухаммеда. Интеллектуальные дебаты и несогласие с его действиями вполне приемлемо, а всё личное и неуважительное – нет. Наконец, ислам не более монолитная религия, чем христианство. Мусульман глубоко оскорбляет, когда СМИ изображают некоторых исламистских террористов как типичных представителей этой конфессии (Easterbrook, 1989).
Память о новостях
Новости дают хороший повод проверить, как действует память людей о реальных событиях (Graber, 1989; V. Price Czilli, 1996; Reeves, 1989). Репортажи и новости во всех СМИ – как правило, короткие законченные куски. Как и в любом вербальном материале, воспоминание о репортаже зависит от качества первоначального восприятия (Findahl Hoijer, 1981, 1982). Это восприятие можно изучить. Например, Ларсен (Larsen, 1983) применял модель обработки текста Кинтша и Ван Дийка (1978; см. также: Van Dijk, 1985 а, 1988) для изучения воспоминания о новостях, сообщённых по радио. Ларсен исследовал то, как люди интегрируют своё новое знание в уже имеющуюся в памяти информацию. С. Л. Шнейдер и Лорион (Schneider Laurion, 1993) изучали метапамять (переходную память) о радионовостях и установили, что люди довольно точно могли оценить, какую именно информацию они запомнили.
В случае с телевидением, однако, информация включала не только вербальное содержание. Одновременное наличие как визуальной, так и слуховой информации способствует тому, что эти два вида информации могут дополнять и мешать друг другу при обработке и воспоминании о содержании новостей. В целом в памяти лучше сохраняются визуальные образы, а не вербальные (Graber, 1990) и всё событие запоминается лучше, если аудио- и видеокомпоненты тесно связаны, как в том случае, когда видеоряд иллюстрирует слова репортёра. Когда взаимоотношения менее очевидны или когда видео- и аудио- куски вызывают в памяти зрителя различные ассоциации, то страдают понимание новой информации и её последующее воспроизведение (Grimes, 1990, 1991; Gunter, Berry Clifford, 1982; Mundorf, Drew, Zilmann Weaver, 1990). В работах Грабера (Gruber, 1988) и Гюнтера (Gunter, 1987) есть интересные данные о том, как теленовости запоминаются и воспроизводятся в человеческой памяти.
Важным теоретическим и практическим вопросом является взаимодействие и возможное
