находится в наиболее благоприятном окружении, которое человеческое существо может когда-либо еще испытать. Этот тип существования расценивается как состояние симбиотической связи.
Затем, при биологическом рождении, маленький человек в течение короткого промежутка времени в несколько часов выталкивается в состояние катастрофически контрастное, в котором он подвергается воздействию чуждых и, несомненно, ужасающих крайностей холода, грубости, давления, шума, отказа в поддержке, ослепительного света, одиночества и заброшенности. Младенец в течение короткого времени оказывается отсечен, оторван, лишен прежних связей. Все теории родовой травмы единодушно предполагают, что чувства, испытываемые при этом событии, записываются и сохраняются в определенной форме в мозгу.
Это предположение подтверждается весьма частыми случаями повторяющихся сновидений типа 'дренажная труба', которые испытывают многие люди вслед за ситуациями крайнего стресса. Пациент описывает сон, в котором он выскальзывает из емкости с водой, где он пребывал в относительном спокойствии, в сточную или дренажную трубу. Он испытывает чувство нарастающей скорости и давления. Это ощущение характерно также для состояния клаустрофобии. Младенец переполнен непреодолимыми, неприятными стимулами, и в результате он испытывает чувства, являющиеся, согласно Фрейду, образцом для всех последующих волнений.
Рис. 7. Рождения индивидуума от зачатия до 5 лет
Далее младенец попадает к избавителю — другому человеку, который берет его, укутывает в теплое одеяло, держит и начинает приятно 'поглаживать'. Это точка психологического рождения (см. рис. 7). Это первый ввод информации о том, что жизнь 'там, снаружи' не так уж плоха. Так приходит примирение, восстановление связи, возникновение воли к жизни. Поглаживание, или повторяющийся телесный контакт, необходим для выживания. Без этого ребенок умрет, если не физически, то психологически. Случаи физической смерти от так называемого младенческого маразма когда-то часто имели место в приютах для подкинутых детей, лишенных этих первых поглаживаний. Никаких физических причин, объясняющих эти смертные случаи, не существовало, помимо отсутствия необходимой стимуляции.
Эта болезненная неопределенность чередующихся прикосновений держит младенца в состоянии постоянной неуравновешенности. В первые два года жизни у него нет орудий понятийного мышления — слов, позволяющих построить объяснение его неопределенного положения в мире. Однако он непрерывно записывает чувства, возникающие из его отношений с другими людьми, в основном с матерью, и эти чувства прямо относятся к наличию или отсутствию ласкающих прикосновений. Кто бы ни осуществлял прикосновение, он — о'кей. Самооценка ребенка неустойчива, потому что его чувства благополучия преходящи и постоянно вытесняются чувствами неблагополучия. В конце концов, неопределенность убеждает его в собственном неблагополучии. С какого момента ребенок принимает окончательное решение о своем положении: 'Я не в порядке, вы в порядке (о'кей)'?
Пиаже, основываясь на тщательных наблюдениях за младенцами и детьми раннего возраста, полагает, что усвоение причинно-следственных связей (что за чем следует) начинается в первые месяцы жизни и завершается к концу второго года жизни. Другими словами, информация, имеющая форму беспорядочных впечатлений, начинает аккумулироваться в некие последовательные структуры и достигает того уровня, на котором становится возможно довербальное умозаключение. Пиаже говорит: 'В течение первых двух лет детства эволюция сенсомоторного интеллекта, а также связанное с ним уточнение восприятия вселенной, кажется, приводит к состоянию равновесия, граничащего с рациональным мышлением'. Я полагаю, что это состояние равновесия, очевидное к концу второго года или на третьем году жизни, является результатом заключения ребенка о самом себе и о других: его жизненной установки. Поскольку установка определена, у ребенка появляется устойчивая опора для дальнейшей деятельности, некая основа способности предвидеть и управлять. Пиаже говорит, что эти ранние психические процессы не обеспечивают 'знания и утверждения истины', а ограничиваются стремлением к успеху или практической адаптацией: если я не в порядке, а вы — о'кей, то как я могу заставить вас, благополучную личность, быть добрым ко мне, неблагополучной личности? Такая установка может показаться невыигрышной, но ребенок придерживается именно ее, и это лучше, чем ничего. Таким образом достигается равновесие. Взрослый компонент в ребенке осваивает первые навыки 'постижения смысла жизни' в процессе решения того, что Адлер называл 'центральной проблемой жизни' — отношения к другим людям, — а также того, что Салливан называл 'отношением к себе, которое навсегда принимается индивидом'.
Одно из наиболее четких утверждений о развитии установок дал Кьюби:
Можно сделать определенный вывод: именно, что в ранней стадии жизни, иногда в первые месяцы, а иногда позже, часто создается центральная эмоциональная установка. Установлено, что к этой сложившейся в раннем возрасте центральной эмоциональной установке человек имеет тенденцию возвращаться до конца своих дней. Это, в свою очередь, может составить как главную защиту, так и главное уязвимое место его жизни. Фактически, образование центральной эмоциональной установки может послужить одним из наиболее ранних оснований в эволюции невротических процессов человека, так как оно может начаться даже в довербальный и в значительной степени досимволический период жизни младенца… Всякий раз, когда центральная установка болезненна, личность может потратить всю свою жизнь, защищая себя от нее, снова используя сознательные, подсознательные и бессознательные приемы, имеющие своей целью избежать причиняющей боль центральной установки.
Далее Кьюби поднимает вопрос о возможности изменения этих установок в последующий период жизни. Я полагаю, что это возможно. Хотя ранние переживания, достигшие кульминации в установке, нельзя стереть, я уверен, что ранние установки можно изменить. Однажды принятое решение может быть пересмотрено.
В транзактном анализе выделяются четыре жизненные установки относительно себя и других, которых может придерживаться личность:
1. Я не в порядке, вы в порядке.
2. Я не в порядке, вы не в порядке.
3. Я в порядке, вы не в порядке.
4. Я в порядке, вы в порядке.
Прежде чем подробно рассмотреть каждую установку, я хотел бы высказать несколько общих соображений. Я полагаю, что к концу второго года жизни или на третьем году жизни ребенок приходит к одной из первых трех установок. Я не в порядке, вы в порядке — первоначальное предварительное решение, основанное на переживаниях первого года жизни. К концу второго года жизни оно подтверждается и закрепляется или сменяется установкой 2 или 3: я не в порядке — вы не в порядке, либо я в порядке — вы не в порядке. Приняв окончательное решение, ребенок придерживается выбранной им установки, и она определяет все, что он делает. Она остается с ним на всю оставшуюся жизнь, даже если позднее он сменит ее на четвертую установку. Решение придерживаться первых трех установок основано в целом на наличии или отсутствии поглаживания, т. е. ласки, одобрения. Первые три решения являются невербальными. Они представляют собой вывод, результаты, а не объяснения. И все-таки они представляют собой нечто большее, чем условные рефлексы. Они являются тем, что Пиаже называл интеллектуальным освоением причинности. Другими словами — это результат обработки сведений Взрослого у очень маленького ребенка.
Это универсальная установка раннего детства, являющаяся логическим заключением ребенка и вытекающая из ситуации его рождения и младенчества. В этой установке представлено благополучие, как следствие поглаживаний, ласк. Каждого ребенка ласкают в первый период жизни просто потому, что о нем необходимо заботиться. Без воздействия человеческих рук, даже минимального, младенец не выживет. Имеет место также установка неблагополучия. Это заключение о самом себе. Я полагаю очевидным, что у маленького ребенка происходит избыточное накопление переживаний неблагополучия, определяющее (на основе фактов, которыми ребенок располагает) неблагоприятное мнение о самом себе. Разъясняя самым разным людям идеи транзактного анализа, я обнаружил общую реакцию согласия и понимания при объяснении происхождения и существования неблагополучия Дитя. Я думаю, что признание
