Бреттом. Ее контакты, швы и твердый, как камень, зеленый животик, согретые природным теплом, пробудят в нем поэта и заставят писать стихи. Мелкий песок будет забиваться ей между пальцами ног, согревая их, а когда стемнеет, они разведут костерок, и он станет потрескивать и сыпать искрами в темноте... Они сдвинутся теснее, расскажут друг другу о своей нелегкой двойной жизни и найдут утешение в объятиях...
«А-а-а-а-а-аххх...»
Эти мечты казались настолько реальными, что она уже буквально чувствовала запах костра, запах пастилы, которая обугливалась на огне, пока их губы выражали любовь... дым клубился вокруг них, вот уже запахло палеными волосами...
«А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!»
– О нет!
Фрэнки вскинулась, стукнулась лбом о стеклянную крышку. Сорвав с глаз накладки, она увидела струйки дыма, поднимающиеся над швами у нее на лодыжках. Контакты отчаянно искрили...
– Нет-нет-нет-нет-нет-не-е-е-е-е-ет!!!
Она трясущимися руками нажала желтую кнопку на стенке солярия, надеясь выключить его, но это только удлинило сеанс еще на десять минут.
– Стой! Стой же!
Она била ладонями по дымящимся швам, пытаясь их потушить, но от страха искрила еще сильнее...
Фрэнки потянулась к черному шнуру в стене и дернула за него. Но шнур сидел крепко! Она дернула еще, еще раз...
Отовсюду сыпались искры. Внезапно из ее руки вылетела молния, пробежала по шнуру и ударила в розетку.
Бабах!
И в комнате воцарилась непроглядная тьма.
– Эй, что со светом?! – послышался испуганный голос из соседней комнаты. Кажется, это была Клео.
К ней присоединились другие голоса – кое-кому было весело, но большинство были встревожены. Голоса слились во взволнованный хор. В щелочку под дверью был виден колеблющийся свет свечки, за дверью слышались торопливые шаги.
– Эй, что горит? – озабоченно спросила какая-то женщина.
Фрэнки торопливо оделась, не обращая внимания на свои проклятые швы, и выскользнула в темный коридор. Она нашла дверь черного хода по красной светящейся табличке «EXIT» и выскочила под дождь, никому ничего не сказав.
На улице от ее искрящего тела сразу повалил пар, как от кучи сухого льда в каком-нибудь дешевом фильме ужасов. Но она не плакала, нет. В конце концов, она все-таки побывала в настоящем спа! Подышала им. Попробовала его на ощупь и на запах. И, увы, она этот день запомнит навсегда.
У Фрэнки зазвонил мобильник. Это была Лагги. Потом Ляля. Потом опять Лагги. И опять Ляля. Она переключила звонки на голосовую почту.
Пройдя пешком шесть миль и промокнув до нитки, Фрэнки наконец свернула на Рэдклиф-вэй. Ноги у нее подкашивались, энергия была на исходе. Но она все равно не плакала. Надо было поберечь силы для того, чтобы выслушать неизбежные родительские нравоучения. «Куда ты ездила?! Что ты сделала с розеткой?! А если бы тебя кто-то увидел?! О чем ты думала, когда шла пешком в такую даль почти разряженной?! Ты понимаешь, как это было опасно? Не только для тебя, для всех ЛОТСов! Фрэнки, ну сколько раз мы тебе говорили...»
Мимо пронесся зеленый джип BMW. Его колеса рассекли лужу, раздавшуюся, как Черное море. Одна волна хлестнула в сторону пассажирской двери. Другая окатила Фрэнки.
И вот тут она разревелась.
Глава 9
«С парнями нужен глаз да глаз!»
– Ты точно не хочешь с нами в поход? – крикнула Глория, перекрывая оглушительные стенания надуваемого матраса. – А то дождь перестал! Твоим легким полезен свежий воздух!
Они сидели в гостиной, заставленной частично распакованными вещами, и смотрели через раздвижные стеклянные двери, как Бо воюет с палаткой «GigaTent» цвета хаки.
– Точно не хочу!
Мелоди хмыкнула про себя. Ну кого они обманывают? Кашемировые пижамки, восьмиместная палатка, простыни «Frette» на мягких матрасах «AeroBed», графин с мохито и проектор с первым сезоном «Остаться в живых». Тоже мне, поход! С тем же успехом можно сунуть в рот выхлопную трубу городского автобуса и сказать, что это ингалятор!
Кроме того, у нее были свои планы. Кандис собиралась на свидание – третье на этой неделе. Когда она уйдет, можно будет засесть у нее в комнате с пакетиком самодельного попкорна и смотреть свое любимое ТВ-шоу: «Большая потеря». Только показывают его не по телеку, и оно не про похудание. Оно про одну девочку по имени Мелоди, которую угораздило втрескаться в непредсказуемого ботаника, и вот теперь она в субботу вечером сидит в одиночестве и пялится в окно. Это шоу показывали уже третий вечер подряд...
– Ну что, Кандис ушла! – объявила сестрица, которая вышла к ним в суперкрутом мини-платье с декольте и фиолетово-бело-голубым узором под шибори. Серебристые ботильоны на высоком каблучке лишний раз подчеркивали, какая она вся нездешняя, на случай, если вдруг кто не заметил. – Как вам моя прическа? – спросила она, взбивая свои песочно-золотистые кудряшки. – Не слишком сексуально?
– Ты когда-нибудь вообще думаешь, что говоришь? – удивленно хихикнула Мелоди.
– Видишь ли, я встречаюсь с Джейсоном, а у него нет совершенно никаких шансов, – объяснила Кандис, подмазывая губы блеском. – И я не хочу, чтобы он себе вообразил невесть что. Я просто собираюсь заставить ревновать Лео!
– Знаешь, по-моему, для того чтобы он вообразил себе «невесть что», достаточно будет этого платья, – заметил вернувшийся со двора Бо. – Прическа – вопрос второстепенный.
Его серо-стальная флиска от «Prada» была вся в травинках.
– Ступай-ка к себе наверх, по-моему, ты что-то забыла надеть.
– Папа! – Кандис сердито топнула каблучком. – Мы что, в разных домах живем? Тут духотища, как в Майами, еще один слой одежды – и я умру от теплового удара! Мне даже не пришлось пользоваться увлажнителем для волос!
Она вытянула одну из кудряшек и отпустила ее. Кудряшка свернулась, как пружинка.
– Видели?
– В среду должен прийти мастер, он разберется с отоплением, – Бо вытер свой загорелый лоб. – А теперь ступай и оденься как следует, а не то я нацеплю на тебя ту восьмиместную палатку, и можешь в ней заставлять Джейсона ревновать сколько угодно!
– Не Джейсона, а Лео! – возмущенно поправила Кандис.
– Может, наденешь мое изумрудное платье-пузырь со своими штанишками «Phi»? – предложила Глория. Она потыкала матрас ногой, чтобы убедиться, что он как следует надулся. – Оно в ящике с одеждой, помеченном YSL.
– Ой, не зна-аю! – вздохнула Кандис. – К этому нужны черные кожаные ботильоны, а у меня нету...
– Ну, возьми мои «Miu Miu».
Глория сдула прядь каштановых волос, падавших на ее зеленые глаза.
– О, классная идея! – воскликнула Кандис, как будто не подумала об этом заранее. И подмигнула Мелоди, чтобы показать: еще как подумала!
– Ну и хитрющая же ты! – поддела Мелоди, войдя к сестре и плюхнувшись на ее кровать «Parisian» с балдахином. Жесткие металлические столбики приятно контрастировали с розовыми простынями в оборочках и пуховым одеялом из белого атласа. Ничего общего с кроватью Мелоди: она спала на черной кровати-чердаке от «Pottery Barn» с рабочим местом внизу, скромненькой и практичной.
– Понимаешь, Мелоди, если чего-то хочешь в жизни, надо этого добиваться! – объяснила Кандис,
