— Вероятно, это сделал созданный тобой Ку’Сокс? — спросил он, и я стиснула свое зеркало, чувствуя, как холод просачивается внутрь. Ал лгал. Он лгал Тритон. Это был не Ку’Сокс. Это была я, и Ал знал об этом. Дерьмо. Что я наделала?
— Я не создавала Ку’Сокса, — заявила Тритон, снимая зефир с палки, ее маленький детский мизинец маленькой девочки был отставлен. — Я была против предоставления ему возможности держать столько энергии. Вы все наложили вето на меня. Помнишь?
Святое дерьмо, Ал откровенно лгал Тритон, и это пугало меня сильнее, чем могло напугать заигрывание демона.
— Возьми зефир, Рэйчел, — сказала Тритон, перегнувшись через кофейный столик, чтобы передать его мне. — Считай это наградой за то, что чуть не убила Ала.
Оцепеневшая, я взяла идеально прожаренное суфле. Хорошо. Позвольте уточнить, правильно ли я поняла. Ал провоцировал меня на самозащиту. Я почти убила его. Потом Тритон попыталась убить меня, думая, что я — Ку’Сокс. Ал остановил ее и спас мне жизнь. А теперь мы сидим и собираемся вместе есть бутерброды с зефиром? Что, черт возьми, не так с этими людьми?
— Спасибо, — сказала я тихо, засовывая суфле в рот. Ужасный вкус жженого янтаря ударил по языку, и я подавилась, выплевывая зефир на ладонь. — О, мой Бог! Что с твоим зефиром?
С красными от смущения ушами Ал протянул мне салфетку, которой минуту назад не было. Я скомкала ее с зефиром внутри и положила на низкий столик между нами.
— Настоящие стоят слишком дорого, — сказал Ал со вздохом. — Поэтому я просто сжигаю их.
— Итак, если в ткани времени есть дыра, как мы найдем и залатаем ее? — я задала вопрос, гадая, из чего сделаны продукты в Безвременье, если они ненастоящие. Кофе тоже был ужасным. Бримстон?
— Никак, — высоко подняв мизинец, Тритон вытащила зефир из чашки и неловко насадила его на палку, прежде чем протянуть ее мне. — Твоя очередь.
Вилка для жарки была горячей.
— Ее не найти или не заделать? — спросила я, думая, что это большая разница.
Тритон ничего не сказала, стоя на коленях у очага и пробегая пальцами сквозь огонь, как будто это была шерсть котенка. Тапочки Ала переместились на волосок, и я поняла, что он сильно нервничает. Услышав тихий шорох, Тритон взглянула на него, на ее лице появился хитрый взгляд, когда она улыбнулась своими черными глазами. У меня заболел живот, когда новая дымка безвременья окутала ее, и демонесса приняла тот облик, как когда она вошла в библиотеку Ала и ударила меня сзади.
— Ты милая, — выпалила она, с решительным выражением повернувшись ко мне, и я вздрогнула. — Разве ты не хочешь зефир?
— Я просто хочу вернуться назад, — сказала я, и потом застыла, когда она с бескостной грацией поднялась на ноги и подошла, садясь на диван и прижимаясь так, чтобы ее колени почти касались моих.
— Ты вернешься назад, — пообещала она, ее рука касалась моих волос.
— Если Безвременье сжимается, то, может, она должна остаться здесь, — предположил Ал, и я застыла.
Тритон увидела мой гнев, и мои волосы выскользнули из ее руки.
— Я доказала, что могу выстоять против Ку’Сокса, — сказала я. — Кроме того, там есть Пирс, на случай, если я сделаю что-то действительно глупое. Ты задолжал мне этот шанс. Если я не переживу следующие двадцать четыре часа, значит, я никогда не выживу здесь.
Тонкие брови Тритон вопросительно поднялись. Она увидела мое зеркало вызова, и я замерла, когда она взяла его у меня.
— Какой красивый маленький треугольник, — произнесла она, глядя на свое туманное отражение в моем зеркале, потом она изменила свою внешность, чтобы выглядеть, как я. — Ал хочет убить Пирса, — сказала она, убирая прядь своих теперь кудрявых рыжих волос за ухо. От этого жеста я содрогнулась. — Но он не может оставить Рэйчел одну на солнце беззащитной. А Пирс… — она протянула мое зеркало мне, — что ж, он уничтожит тебя, хочет он того или нет. Интриги, интриги. Вокруг тебя витают желания таких ничтожных мужчин.
Было более чем тревожно видеть себя в одежде Тритон. Думаю, это был один из ее неудачных дней.
— Пирс не хочет меня убивать, — ответила я, мои мысли обратились к нашей ночи под землей, потом я вспомнила его гнев, когда я спасла Ала. Может, он простит меня, если я скажу, что тоже чуть не убила Ала. — Он просто обиделся, вот и все. Он переживет это.
Она кивала, сидя на диване, и выглядела, как я.
— Они все переживают, разве не так? А потом он уничтожит твою веру, убьет твою душу. Он даже не будет осознавать, что творит, пока не станет слишком поздно. Я могу рассказать о будущем, потому что мои дни всегда были такими же.
Я замерла, когда она снова коснулась моих волос. Подняв голову, она изучала их, щупала их пальцами, которые выглядели как мои, вплоть до деревянного кольца на мизинце и сколовшегося красного лака на ногтях.
— Между нами, тебе будет лучше, если оба они умрут, — закончила она.
Ал кашлянул. Тритон посмотрела на него и издала тихий звук.
— Ал, ты дурак, — сказала она, когда слой черного безвременья покрыл ее, и она вернулась к своей обычной гермафродитной внешности. — Ты бы мог иметь больше двух проклятий, слитых вместе, если бы не позволял обоим фамилиарам и ученице гулять под солнцем, строя против тебя заговоры.
— Тогда она должна остаться, да? — спросил он. Тритон откинула голову и засмеялась.
— Нет. Рэйчел вернется, — сказала она, и я немного расслабилась от облегчения. — На завтра заключено больше одного пари, и они снова сделали меня судьей. Мне больше не позволяют делать ставки. С тех пор, как я выиграла Миниаса. Кстати, где он? Ах да, — она изучающее посмотрела на меня. — Я его убила.
Великолепно. Ко все прочему, Тритон была еще и демонским букмекером.
— Каковы мои шансы на то, что изгнание будет отменено навсегда? — спросила я.
Тритон улыбнулась и протянула мне зеркало вызова.
— Ты проиграешь из-за Пирса. Ты разве не слышала меня? Или ты тоже забываешь некоторые вещи?
Я не могла ответить, пытаясь найти достаточно воздуха, чтобы вздохнуть. Есть у меня шансы или нет?
— Это моя девочка, — сказала она. Тритон заметила мое замешательство, и в ее глазах появилось сострадание. — Ал, куда ты ее поселишь? Только не в свою комнату. Она протянет через тебя линию и убьет, пока ты будешь валяться под одеялом. Я бы взяла себе беспризорницу. Я обещаю, что выращу ее должным образом.
Тритон похлопала по шестидюймовому пространству возле своего бедра, и мое лицо похолодело. О, Боже. Все что угодно, только не это.
Ал встал, потуже затянув пояс на своем халате.
— У меня все под контролем.
Тритон отрицательно махнула тонкой рукой.
— И поэтому она протянула линию через тебя, да? — спросила она, а потом исчезла. Подушка сидения медленно поднялась, и огонь вспыхнул сильнее, когда в трубу засосало порцию воздуха, чтобы заместить массу ее тела.
Я заставила свои зубы разжаться и переместила руку на зеркало вызова.
— Итак, Ал? — начала я, и демон рухнул обратно в свое кресло. — Ал? — позвала я снова, и он бросил на меня взгляд, его пальцы шарили по сидению стула, пока он не нашел маленькую коробочку с его бримстоном. Открыв ее, он вдохнул щепотку каждой ноздрей. Демон закрыл глаза и вздохнул, его голова откинулась. Прекрасно, теперь из-за бримстона мне придется избавляться от собак завтра на собрании Ковена.
— Тебе действительно нравится все усложнять, — сказал демон, не открывая глаз.
— Ты сказал, что отправишь меня назад, — предупредила я, и его голова поднялась, его глаза
