Кейт сбежала, невнятно извинившись и сославшись на головную боль. Она примчалась наверх, бросилась на огромную кровать в кремовой комнате и долго-долго сидела, обхватив руками колени и раскачиваясь взад-вперед.
В конце концов, ее посетила мысль, что она могла и ошибиться.
В мире предостаточно блондинок, и блондинок с иностранным акцентом тоже немало. И то, что у этой женщины то же светлые волнистые волосы, как у любовницы Уилли, может оказаться простым совпадением. К тому же Кейт не видела лица любовницы Уилли, только ее профиль.
Что же до тела, то Кейт видела лишь ее пышный зад и одно пухлое бедро, так что, не имея возможности попросить эту мадам раздеться, утверждать наверняка она не могла. Однако то, что она беременна, да еще на таком сроке, — это, мягко говоря, большая неожиданность. Кейт и представить не могла, чтобы мужчина мог так яростно вторгаться в женщину, которой в общем-то скоро рожать.
Впрочем, тех вещей, которые Уилли сделал с Гарретом и его семьей, она тоже когда-то не могла себе представить.
Любовнице Уилли явно нравилось, что тот с ней обращался так грубо. Все, что Кейт видела, подглядывая в окошко домика Берти, никак не сочеталось с невинным личиком гостьи Гаррета.
У Кейт не было никаких доказательств, что любовница Уилли и женщина, которую она только что видела в гостиной, — это одно и то же лицо, однако она почему-то верила, абсолютно и безоговорочно верила, что это так. И хотя рассудок убеждал ее, что она могла ошибаться, сердце твердило, что она права.
А доказательств у нее все равно нет. Если она бросит в лицо этой женщине подобное обвинение, кто ей поверит? Ее история покажется всем слишком уж фантастической. И если Бекки в курсе ее влюбленности в Гаррета, то половина домочадцев тоже об этом знает.
Не спишут ли они ее обвинения на ревность?
Потому что, Бог — свидетель, ревность теперь ей знакома, да еще как.
Неужели ревность застилает ей глаза и туманит разум?
Даже Гаррет, человек, которому она доверяет больше всех на свете, вряд ли сумеет взглянуть на вещи объективно. Он спал с этой женщиной, значит, она ему небезразлична. Правда причинит ему боль — он не захочет в нее поверить.
Раздался стук в дверь, и Кейт удивленно подняла голову. Еще слишком рано, ужин не мог уже закончиться.
— Кто там?
— Бекки.
Кейт крепче обхватила колени. Будет уже чересчур, если она отправит Бекки восвояси.
— Входи.
Бекки вошла и осторожно присела на край кровати Кейт.
— Я ушла с ужина пораньше. Сказала, что меня беспокоит рука.
— Она правда болит?
— Не больше, чем обычно. — Бекки чуть помолчала. — Не ожидала, что ты вот так сбежишь, Кейт. Это на тебя не похоже.
— Знаю. — Кейт отвернулась к окну. — Прости. Не могла сдержаться.
— Понимаю, — мягко ответила Бекки. — Хочешь узнать о ней больше?
Кейт сглотнула. И да, и нет. Она хотела узнать все, чтобы понять наконец, но не хотела больше ни видеть, ни слышать, ни обсуждать эту женщину. Никогда в жизни.
— Да, — выдохнула она и в ужасе зажмурилась.
— Ее зовут Жоэль Мартин. Она из Бельгии, как Джози уже говорила. — Бекки помедлила. — Гаррет ясно дал понять, что считает этого ребенка своим.
Стоит ли рассказывать Бекки о своих подозрениях? Это причинит ей ужасную боль. Как она может намеренно сотворить такое с ближайшей подругой? А если она все же ошиблась? Тогда Бекки возненавидит ее. И все остальные тоже.
Но она не ошибалась. Кейт точно знала, что права.
— Кейт? — Бекки нежно сжала ее плечо. — Пожалуйста, не отчаивайся. Гаррет очень о тебе беспокоился, хотел даже вызвать доктора. Я так понимаю, что он предпочел бы сам тебя проведать, но я заверила его, что нужно просто подождать и к утру с тобой все будет в порядке.
— Будет. — Кейт открыла глаза.
Господи, она так глубоко погрузилась в свои невеселые мысли, что совсем забыла о Реджи.
— Сколько времени?
— Двенадцатый час.
Она вскочила с кровати.
— Боже мой, я пойду за Реджи!
— Во время ужина принесли записку от мисс Далворти. Она не решилась тебя беспокоить. Она сказала, что Реджинальд заснул наверху с Мирандой, и спрашивала, можно ли ему остаться на ночь там.
— Он должен быть со мной.
— Кейт. — Бекки стала очень серьезной. — Дай ему отдохнуть.
— У него бывают кошмары. Его легко напугать.
— Знаю. А еще я знаю, что мисс Далворти прекрасно с этим справится. В любом случае я ее предупредила, чтобы она, если Реджинальд проснется или у него случится приступ кашля, сразу несла его вниз, к тебе.
Кейт остановилась, держась за ручку двери. Нет нужды в такой час тащить Реджи вниз — разве что для ее собственного успокоения. Она опустила руку.
— Спасибо.
Бекки улыбнулась:
— А для чего еще нужны сестры?
Кейт попыталась улыбнуться в ответ, но у нее плохо получилось. Сестры нужны, чтобы заботиться друг о друге. Чтобы утешать, когда другая страдает. Чтобы поддерживать и подбадривать.
А вовсе не для того, чтобы одна обвиняла любовницу брата другой и мать его ребенка по совместительству в том, что она спала с ее мужем. Кейт потерла висок, который пронзила острая боль.
— А Гаррет… он… как твой брат?.. — Она хотела знать, как Гаррет смотрел на эту женщину, как вел себя в ее присутствии.
Бекки вздохнула:
— Он вел себя с ней очень вежливо, Кейт. Проявлял заботу. Но в его обращении с ней есть что-то, чему я не могу дать название. По правде говоря, его, по-моему, гораздо больше заботила ты и твое благополучие.
— Она тебе понравилась? — тихо спросила Кейт.
Бекки повела плечом:
— Она довольно мила. Тетя Бертрис объявила ее «очаровательной». Но я, если честно, не знаю. Я не очень-то ей верю. Возможно, после того, что случилось с Уильямом, я очень нелегко доверяю людям.
— Мне ты доверяешь.
Бекки кивнула:
— Да. Но тебя я знаю несколько месяцев.
— Всего два. Не так уж и долго.
Бекки плотнее завернулась в шаль.
— Этого достаточно, особенно учитывая все, — она отвела глаза и посмотрела на кремовые обои с золотистым узором, — что мы пережили вместе.
Кейт долго молчала. Она изменилась.
Еще месяц назад она сразу выложила бы Бекки свои предположения. Однако Бекки подобные подозрения привели бы в ужас, и одно это уже заставляло ее держать язык за зубами. И она не станет рисковать их дружбой ради того, что может оказаться плодом ее разыгравшегося от ревности
