— Садитесь. Не будем терять время и приступим.
Не дожидаясь, пока все усядутся, он шагнул к выставленной в президиуме трибуне и раскрыл панку с текстом заготовленного доклада:
— Товарищи, международная обстановка…
Начальник политуправления вооруженных сил пятнадцать минут с чувством описывал сложную международную обстановку, сложившуюся вокруг СССР. Но когда он перешел к внутренней политике партии и ее достижениям в преддверии начинающегося сегодня съезда ВКП(б), боковые двери ангара внезапно распахнулись, и в них начали вбегать вооруженные люди, одетые в обычные для диверсантов военной разведки комбинезоны и кожаные шлемы. Неизвестные стремительно разбежались по периметру помещения и наставили на политработников стволы ручных пулеметов. В ангаре повисла недоуменная тишина.
Сзади Гамарника раздалось ехидное «кхе-кхе». Он резко развернулся. На него весело смотрели трое военных без знаков различия, один из которых, оттолкнув плечом обескураженного начальника политуправления РККА, подошел к микрофону:
— Моя фамилия Стариков. Я командир спецотделения «А» разведки Красной Армии. Вы все задержаны по подозрению в саботаже учений вооруженных сил СССР. До их окончания вы будете находиться в этом ангаре. Снаружи здание оцеплено батальоном ОСНАЗ. Попытка покинуть помещение будет расцениваться как попытка скрыться от правосудия и будет на месте караться смертью. Дальше с вами будет разбираться ОГПУ.
— Да что здесь, в конце концов, происходит?! — вскипел Гамарник. — Я это так не оставлю. Я немедленно…
Но что он будет делать немедленно, начальнику ПолитУпра так и не дали договорить. Сильные руки схватили его за шиворот гимнастерки и сзади за галифе и прямо с трибуны швырнули вниз, в толпу подчиненных. Вслед за Гамарником туда же, жестко действуя прикладами, затолкали и весь президиум собрания.
Один из сопровождавших Старинова людей направил в зал ручной пулемет и сделал несколько очередей поверх голов. Закрыв головы руками, толпа политработников повалилась на пол и замерла. Командир спецотделения брезгливо оглядел лежащих:
— Рекомендую вести себя смирно и помнить о внешнем оцеплении.
Больше не обращая ни на кого внимания, диверсант со своими людьми покинул помещение.
Уже на улице, садясь в машину, командир спецотделения проронил своему заместителю, возглавлявшему батальон оцепления:
— Ангар успели заминировать?
— Так точно, Илья Григорьевич.
— Не забывай, что, если будет попытка массового прорыва, даешь команду на подрыв.
— Илья Григорьевич, ты не считаешь, что…
— Нет, не считаю. Я просто анализирую. А мой анализ говорит о том, что у нас впереди большие перемены. Можно сказать, кардинальные. Начальников политуправления вооруженных сил с их подчиненными просто так не арестовывают, товарищ заместитель. И приказ на их уничтожение, в крайнем случае, тоже просто так не дают. Заметь, письменный приказ, который мы обязаны, в соответствии с уставом, выполнить. Если хочешь его обжаловать, то только после учений, в форме рапорта на имя наркома обороны. Я лично такого рапорта писать не собираюсь. И неизвестно еще, кто будет наркомом в ближайшее время. Да и положа руку на сердце, Кристап Интович, честно ответь, тебе этот приказ разве не по душе?
Его заместитель хохотнул:
— Да, крови они попили у всех достаточно…
— Ну, вот мы и поняли друг друга… Все. Разговор закончен. Я на командном пункте учений.
Командир спецотделения завел мотор машины, махнул рукой своему заместителю и в сопровождении охраны исчез в метели…
В кремлевском кабинете последнего российского императора, в котором он так никогда и не удосужился побывать, царило все возрастающее напряжение. Сталин, сосредоточенный как хищник перед прыжком, внимательно наблюдал своими тигриными глазами за секретарем Коминтерна, который обстоятельно расспрашивал кого-то по телефону. Напряжение было так велико, что присутствующий здесь же нарком Ворошилов тяжело повел плечами, физически ощущая его тяжесть.
Пятницкий наконец положил трубку:
— Они начали, Иосиф Виссарионович.
— Все произошло, как мы и предполагали?
— Да. Именно так. Человек, сидящий сейчас на месте оперативного дежурного в штабе, не произнес пароль, который он должен был сказать в самом начале нашего разговора. Похоже, что мой подчиненный все же выполнил свой долг и не рассказал людям Менжинского все до конца.
Генсек с облегчением вздохнул. Груз неопределенности перестал висеть дамокловым мечом над головой. Теперь все стало просто и понятно, так как противник проявил себя.
Он вопросительно взглянул на секретаря Коминтерна:
— Твои люди досконально поработали с картой подземелий? Может, они что-то пропустили и из здания Коминтерна сюда все же можно пробраться?
Пятницкий отрицательно замотал головой:
— Исключено. Все подвалы два раза подробно исследованы, и подземного прохода в Кремль из них нет. Архивы и картотеку мы вывезли еще позавчера. Так что ОГПУ взяло просто пустышку, которая сработала как лакмусовая бумага, по выявлению начала активности сотрудников Менжинского.
Сталин задумчиво постучал пальцами по столу:
— Значит, остается только попытка взять Кремль штурмом извне. И начнут они его тогда, когда все делегаты съезда соберутся в Зале заседаний. Чтобы нас всех одним махом, как говорится. Все. Время. Пора пускать в дело армию.
Генсек решительно поднял трубку полевого телефона, поставленного в кабинете военными связистами неделю назад, и проговорил в нее:
— Соедините меня с командующим учениями товарищем Тухачевским.
Пока его соединяли, он жестом показал Ворошилову и Пятницкому, чтобы те подняли трубки параллельных телефонов.
Через несколько секунд послышался голос командующего учениями:
— Заместитель наркома по военным и морским делам у аппарата, товарищ Сталин.
— Товарищ Тухачевский, вчера фельдъегерем вам был доставлен пакет, который вы должны вскрыть только по моему прямому указанию. Возьмите его и вскройте прямо сейчас.
После минутной паузы опять донесся голос замнаркома.
— Вскрыл, товарищ генеральный секретарь. В нем находится подписанный вами приказ о прекращении учений и немедленной переброске войск в столицу. К приказу приложена карта Москвы, на которой указано, в каких пунктах столицы должны быть размещены подразделения корпуса.
— Именно так, товарищ замнаркома. Еще раз устно повторяю приказ. Сегодня, к 17:00, частям ОСНАЗ и 11-го механизированного корпуса взять под охрану по внешнему периметру Кремль, Совнарком, здание Коминтерна, наркоматы, здание ОГПУ на Лубянке, районные отделения ОГПУ и Центральный телеграф. Через три часа я вас жду в Кремле с докладом. Исполняйте.
— Есть исполнять, товарищ генеральный секретарь.
Сталин положил трубку и повернулся к Ворошилову:
— У твоего зама сейчас в руках реальная сила. А это может стать опасным. Поэтому, как только он прибудет в Кремль, отстрани его от командования и прими управление войсками на себя. И в первую очередь займись штабом Коминтерна. Скорее всего, ударный отряд из людей Менжинского будет сконцентрирован в нем. Исходя из этого, подведи танки на прямую наводку и расстреляй каждый этаж. Потом пусть комендантский полк прочешет здание и арестует выживших. А ты, — он взглянул на
