почтителен, искренне восхищался дядей, немало делал, чтобы прославить и увековечить его имя, носился с идеей создания в Белграде музея Теслы и выбил ему вполне сносную пенсию от югославского правительства — шестьсот долларов в месяц. Но он был дипломатом и представлял страну, сшитую из лоскутов всего лишь четверть века назад, раздираемую внутренними противоречиями и к тому же подвергшуюся агрессии нацистской Германии. Он метался между различными сторонами, вовлеченными в эти конфликты, и втягивал Теслу во все эти дела. То он приводит к нему в отель находящегося в изгнании юного югославского короля, то просит подписать обращение к новому коммунистическому лидеру Югославии Иосипу Броз Тито…
— Дядюшка, может быть, ты все же встретишься с Элеонорой? — донесся голос Косановича, подтверждая эти мысли. — Поддержка американского президента нам жизненно необходима.
«Равно как и Черчилля, и Сталина, — неприязненно подумал Тесла, — слава богу, ты не можешь организовать встречу ни с ними, ни с их женами».
Собственную неразборчивость во встречах и контактах Тесла при этом забывал. В течение многих лет он был близок с немецким поэтом и скандальным журналистом Георгом Сильвестром Виреком, по слухам, внебрачным внуком кайзера Германии Вильгельма II. Ярый немецкий националист, Вирек в тридцатые годы перекинулся на сторону Гитлера, став, по сути дела, его американским представителем. Он усиленно обхаживал Теслу, уговаривая его переехать в Германию, где ему будут созданы все условия для работы. Над чем? Тесла понимал без слов: над «лучами смерти».
С тем же подкатывались к Тесле и Советы. Началось это еще при жизни Ленина, который обратился к Тесле с предложением приехать в Россию для внедрения «систем многофазного переменного тока и строительства региональных энергораспредепительных станций». Тесла не поехал, уравновесив этим отказ в аналогичной просьбе императору Николаю II. Но в тайное общество «Друзей Советской России
— А правда, что ты продал Советам свои разработки по лучевому оружию за 25 миллионов долларов?
— Какие двадцать пять миллионов?! — всплеснул руками Тесла. — Ты хоть представляешь себе, что это такое — двадцать пять миллионов?
Большего от дяди добиться не удалось. Жизнь его ни на йоту не изменилась, и Косанович забыл бы об этом случае, если бы Тесла время от времени не подзадоривал его высказываниями типа:
— Армяне — хитрая нация и бывают иногда чрезвычайно убедительны.
Не отставали и прочие. В1937 году, «в ознаменование восемьдесят первой годовщины рождения», на торжественном ужине, устроенном в его честь, Тесле вручили высшую награду Чехословакии — орден Белого льва и орденскую ленту Белого орла, высочайшую награду Югославии. Тесла только посмеивался, ожидая продолжения. Оно вскоре последовало, начались закулисные переговоры, через несколько месяцев, идя навстречу требованиям Теслы, за одним столом собрались представители военных ведомств США, Советского Союза, Англии, Чехословакии и Югославии. Речь шла о системе коллективной безопасности, основанной на оборонительном щите из установок лучевого оружия, созданного Теслой. После этой встречи он угодил под колеса автомобиля и, с тремя сломанными ребрами, едва добрался до своего отеля. Он счел это знаком свыше и больше не играл в «коллективную безопасность».
Если бы кто-нибудь посмел упрекнуть его в неразборчивости связей и контактах с явными врагами Америки, Тесла бы спокойно ответил: «Я не неразборчив, я, наоборот, очень разборчив. Я никогда не дам мое изобретение, которое может быть потенциально использовано для цепей разрушения, какой-то одной стороне, даже и Америке. Я дам его всем, сделав бессмысленным его смертоносное применение. Если не будет возможности успешно напасть ни на одну страну, войны станут не нужны. Они прекратятся сами собой, и наступит всеобщий мир».
Собственно, он так и говорил во всеуслышанье. И с такой его позицией были вынуждены смириться власть имущие. «Потому что я им нужен и потому что они знают, что я не нанесу вред Америке», — усмехаясь, говорил Тесла. У него было две секретные лаборатории в Нью-Йорке, где он выполнял работы по заказу военных ведомств, одна из них поблизости от отеля, под мостом на Пятьдесят девятой улице недалеко от Второй авеню. ФБР ничего не могло с ним поделать, кроме как скрупулезно фиксировать его многочисленные встречи с «врагами демократии». Да еще распускать слухи, что Тесла давно не у дел, да и вообще выжил из ума, вы только посмотрите, какие фантастические планы он строит, какой антинаучный бред несет в статьях, выступлениях и интервью газетам.
Сейчас Тесле не было никакого дела до этих мелких подлянок, до власть имущих, до человечества, схлестнувшегося в мировой войне, и даже до его собственных исследований. Он уже распрощался с этим миром, и перед уходом ему оставалось лишь передать последнюю шкатулку. «Выходит что — Савве? — мысли, сделав круг, вернулись все к тому же вопросу. — Но сможет ли он правильно распорядиться документами? Будет ли достаточно терпелив, чтобы ждать годы? Или немедленно взломает замок и, ничего не поняв, передаст документы — кому? Американцам, Советам, Тито? Или безвестному покупателю, который предложит хорошую сумму? К сожалению, деньги в этом мире решают почти все».
— Я зашел к тебе в частности для того, чтобы сообщить, что я урегулировал эту маленькую финансовую проблему, — сказал Косанович, как нарочно подгадал.
— Какую? — спросил Тесла.
— С оплатой отеля.
— Не знаю такой проблемы.
— Ты полгода не платил за проживание.
— Я и полгода назад не платил. Это ты заплатил этому разбойнику. Зачем?
— Ну как же, дядя, в Америке принято платить…
— Да ты оглянись вокруг, — прервал его Тесла, — больше половины устройств в этом отеле либо изобретены мною, либо работают благодаря моим изобретениям. Да благодаря моим изобретениям владельцы отеля экономят, и зарабатывают в день больше, чем стоит мое годичное проживание здесь, так с какой стати мне еще и платить? Это они должны мне платить, но я великодушно не требую с них этого!
— Эх, дядя, дядя, ты сделал столько великих изобретений, но забыл об одном маленьком, но чрезвычайно полезном устройстве.
— Каком? — насторожился Тесла.
— Об аппарате для получения неограниченных сумм денег.
— Вы все просто помешались на деньгах! Вот я никогда не придавал деньгам значения большего, чем они заслуживают. Деньги мне были нужны лишь для выполнения моих исследований, ни для чего больше.
— Но ведь с Эдисоном ты разругался именно из-за денег.
— Как же ты не понимаешь!.. Ведь я тебе тысячу раз рассказывал эту историю! Я приехал из Парижа в Нью-Йорк, к Эдисону, с идеей внедрения моей системы переменного тока. Он даже не пожелал меня выслушать. Он положил мне восемнадцать долларов в неделю и заставил заниматься ремонтом его генераторов постоянного тока, которые постоянно ломались, установкой комнатных ламп накаливания и уличных дуговых ламп. Я терпел три месяца, а потом прямо сказал Эдисону, что способен на большее, что я могу усовершенствовать его устройства. Что ж, сказал он мне, валяй, парень, и если ты сделаешь что- нибудь стоящее, ты получишь пятьдесят тысяч долларов. За полгода я создал двадцать четыре различного вида машин, которые впоследствии стали стандартами и пришли на смену собственным машинам Эдисона. Когда я пришел к Эдисону за заслуженным вознаграждением, он расхохотался мне в лицо. Ты по-прежнему парижанин, сказал он мне, когда станешь настоящим американцем, ты оценишь эту американскую шутку. Я повернулся и ушел, ушел от Эдисона, ушел из компании Эдисона. Дело было не в деньгах, я просто не люблю, когда меня обманывают.
— Но в чем он обманул тебя, дядя? Ведь у вас не было подписанного договора.
