— Они меряются силами.
— Меряются, ой меряются. Ну как? Могло такое быть?
— Олениха бы просто подождала, кто победит...
— Какая олениха? А, понятно. Тоже мне олениха! Двое дерутся, а она к третьему побежала и до сих пор не знает, чем дело кончилось. Газеты не читает, радио не слушает, по телевизору про Тупня два слова вякнули. Что скажешь?
Что тут скажешь... Версия Мартуси была весьма правдоподобна, у меня у самой возникли похожие опасения. И все же этот вариант я отвергала. Кшись нравился девушкам. Бледная Холера вполне могла его обольстить просто для собственного удовольствия, на время забыв про материальную выгоду. Может, он даже пробудил в ней нежные чувства. А теперь — чтобы не давать показаний — она на всякий случай исчезла со сцены. Больше того, Холера запросто могла себе вообразить, что Кшись и Тупень подрались из- за нее, и чем бы это ни кончилось, она ни при чем...
— Я не занимаюсь этим делом, — упрямо пробурчала я. — Пусть кто-нибудь поговорит с Кшисем неофициально. Со дня преступления я его в глаза не видала, да и не стремлюсь. Гурскому о твоих предположениях я не скажу ни за что на свете. Если это и вправду Кшись, то низкий ему поклон. Мне совсем не хочется, чтобы его разыскали. Убил мразь, а сидеть придется как за человека порядочного. Только этого не хватало!
Бог его знает, какая еще мысль могла бы прийти Мартусе в голову. Но тут у калитки позвонили — пришел Тадек с кассетами. Мартуся могла возвращаться в Краков.
— Ну, холера, что ж это такое? — с удивлением и опаской произнес Тадек, отдавая мне сумку. — Поглядел я на этот спектакль. Ничего себе бомбочка. Вы слышали, что там в сторонке говорили о приватизации? И чего после этого удивляться, что в стране нет денег на здравоохранение, дороги, образование, пенсии...
— Тадек, ты только молчи, — торопливо предостерегла я, — ты никогда в жизни этих кассет не видел. Можешь порадоваться про себя, что хоть одного ворюгу черти взяли.
— Я еще больше порадуюсь, если черти на этом не остановятся. А это правда не вы? Жаль. Но пока ничего не потеряно, у меня всегда найдется свободная минутка для хорошего дела, вы только дайте знать...
* * *
Пан Теодор с готовностью оторвался от работы над мозаичным арабским шандалом. Сей предмет мог быть и византийским, и турецким, но в любом случае мозаику нужно было подновить.
— По-моему, этот узор выложен из бисера, — с сомнением заметила я, осмотрев диковину. — У вас есть такие же бисеринки, чтобы восполнить недостающие фрагменты?
— Найдутся, - беззаботно ответил пан Теодор, смывая с пальцев остатки клея. — Как хорошо, что Советский Союз уже распался!
— Просто замечательно. А в чем дело-то?
— Эта штучка украдена из Бахчисарая. Сегодня никто уже не будет заниматься расследованием.
— Не может быть! — поразилась я. — И каким чудом это удалось стибрить? В тамошнем музее я видела только два таких шандала, и они бросались в глаза!
Теодор помахал рукой в воздухе и пригласил меня в гостиную.
— Какие там два! В запасниках их валялось немерено, вы же сами видели эти запасники. В каком они были состоянии, боже мой! Все вперемешку! Бисеринки вместе с мусором, будто их с пола смели! Мелкие камушки, кусочки рубинов, лазуритов — и тут же мышиный помет, дохлые пауки, фруктовые косточки...
— Косточки тоже антикварные?
— Возможно. Там сухо. Только я косточками не интересуюсь. Хорошо, что пришли, все равно работа не идет.
— К делу. Пан Теодор, я должна вам все рассказать, а то какое-то не пойми что получается. Ох и наслушалась же я сплетен, доложу я вам! Так вот: кто-то за нами следил и сообразил, что я вынесла тот мешок.
Пан Теодор забеспокоился:
— Вы так думаете? Почему?
— У меня какие-то типы уже устроили шмон. И нужны им были не бумажки или записки, а большой предмет.
Я рассказала ему о попытке ограбления. Пан Теодор ужасно расстроился. Мысль о том, что я оказалась в опасности, повергла его в полнейшее уныние. Хорошо хоть антидепрессант оказался под рукой.
— Не могу поверить, чтобы о нашей распечатке кому-то стало известно! Компромат — другое дело, и Юрек вон говорил, что у Тупня кое-что имелось... Но ведь они должны считать, что компромат забрал преступник, а не вы!
В баре у пана Теодора обнаружился вполне безопасный напиток — грейпфрутовый сок. Я попросила налить мне полстаканчика. Себя пан Теодор решил побаловать коньячком.
— Вот я и полагаю, что кто-то сидел и наблюдал.
— Да что вы... Какой смысл? Я же этот мешок отнес назад! На виду у всех! Да, кстати! Мешок забрала полиция...
— Можно было за нами и не следить. Хватило бы одного дедуктивного метода.
— По логике, у Тупня надо было устраивать обыск, а не у вас!
— Они и взялись бы за его жену, только, кажется, никто не знает, где она.
— Вот-вот, — внезапно оживился Теодор. — Его жена, по-моему, за границей, а домов у них три или четыре... Там бы поискали. Это ведь прямая обязанность полиции...
— Кто этим будет заниматься? Генерал Куропаткин, что ли? Полицейские без санкции не имеют права, а прокурор ни за что на свете санкции не даст, ведь преступники из высших сфер навроде священных коров. Но если уж речь зашла о женах...
А воспользуюсь-ка я случаем...
— Пан Теодор, давайте начистоту. Не время деликатничать. Я понимаю, вы не хотите говорить о жене. Но никуда не денешься. Вы знаете, что происходит с вашей бывшей?
Теодор с отвращением скривился, взглянул на рюмку и залпом осушил.
— Не люблю я касаться этой темы. Ну да ладно. Не знаю я о ней ничего. По непроверенным слухам, она приглянулась на телевидении. Или телевидение приглянулось ей. Контакты какие-то там налаживает...
— Давайте без экивоков! А то мы так до утра просидим. О том, что она была знакома с Тупнем, я знаю.
— Откуда?
— Есть у меня пара фотографий... Они там вместе. На чужого мужика никто так не вешается, если этот мужик не Мел Гибсон...
— Почему Мел Гибсон?
— А я бы сама ему на шею кинулась... Хотя, с другой стороны, зачем пугать человека! Но не эта же харя! Ведь не на красоту же Тупня она клюнула! Кстати, с Кшисем она тоже свела знакомство?
— Знакомство? — неожиданно рассердился Теодор. — Да он у меня здесь чуть не рыдал! Мальчишка влюбился в нее букально по уши. Ничего хорошего из этого, разумеется, не вышло. Башку она Кшисю совсем задурила, а тут еще этот тараканище подвернулся... А ведь у Кшися уже была девушка! И красивая такая!
— Вот как?
— Ну конечно. И он сам не свой сделался. Я не хотел об этом говорить, но если уж так необходимо... В общем, все из-за этой гадины!
Ой, не по душе мне эти туманные признания, которые силой вытягивать приходится. Никакой
