предполагал, каким обширным был Берримор и какой незначительной оказалась его обжитая часть. Устремляясь все выше и выше по стенам, он недоумевал, как владелец замка мог жить в полном одиночестве больше тридцати лет.
Временами Уилл уже готов был поверить, что ему суждено утонуть в холодных водах Шотландского моря или разбиться об острые скалы и стать добычей голодных чаек. И все же ему удалось взобраться на башню и влезть в комнату наставника через открытое окно. Уилл сам дивился, как он смог совершить подобный подвиг. Просто его вынужденные занятия йогой дважды в день, медитация в сочетании со здоровой диетой придали телу такую силу и гибкость, о которой не мог мечтать человек, несколько недель назад в панике покинувший свою лондонскую квартиру через окно ванной комнаты.
Как ни странно, в башне Уилл не обнаружил ни трупов, ни инструментов для пыток. На письменном столе был ноутбук, мобильный телефон и несколько аккуратных папок. Уилл осторожно сложил все это в рюкзак, которым его снабдил Аллен, и вылез в окно. Сила тяжести помогла ему успешно спуститься вниз.
Аллен, Уилл с рюкзаком и Мечта плыли в лодке, то и дело оборачиваясь на Берримор, на его впечатляющие укрепления, веками приводившие в смятение завоевателей как со стороны моря, так и с суши. Мечта, согласившаяся вернуться к родителям, приняла такое развитие событий как должное.
– Прощай, мой старый дом, – печально произнес Аллен.
– Вы вернетесь сюда, – сказал Уилл.
– Нет, – сказал старик. – Гадалка предсказала, что мой дом погибнет в огне и я умру вскоре после этого.
– Ерунда! – воскликнул Уилл. – Вздор!
– Не знаю, – отозвалась Мечта. – Взгляните.
Оранжевые всполохи осветили небо над Берримором.
Они высадились из лодки на берегу бухты. Аллен пошел впереди, и беглецы зашагали следом. Вдруг раздался стон: старый хозяин Берримора упал. Тяжело дыша, он распластался на сырой земле.
– Я не могу идти дальше, – с трудом сказал он.
– Аллен, я не могу тащить вас, – сказал Уилл. – Слишком тяжело. Вставайте.
– Слишком далеко, – ответил он. – Идите. Потом вернетесь и приведете кого-нибудь на помощь.
Аллен тяжело дышал. Его слова особенно зловеще звучали в мрачном лесу.
– Что будем делать? – обратился Уилл к девушке.
– Иди, – ответила она. – Приведи кого-нибудь. Я побуду с ним.
– Аллен, куда мне идти? – спросил Уилл.
– На восток. И не забудь рюкзак.
Уилл бросился бежать, но в темноте он то и дело натыкался на деревья, так что ему пришлось идти быстрым шагом. Когда начало светать, он понял, что, вместо того чтобы направиться на восток, он шел на север. Его ввело в заблуждение желтое зарево над горизонтом, причиной которого, как оказалось, был пожар, а не рассвет. В предрассветном небе со стороны Берримора вздымались клубы дыма и языки пламени. С левой стороны бухты появились первые признаки восхода солнца. Тогда Уилл понял свою ошибку и бросился в сторону зари. Он уже не мог бежать, с трудом продвигаясь по лесу, которому, казалось, не было конца.
На рассвете он оказался на берегу тихого озера. На зеленом холме Уилл увидел знакомый дом из серого камня. Когда-то, в годы учебы в университете, он провел здесь немало счастливых дней. Иной раз он с друзьями покуривал марихуану на верхнем этаже, или же они устраивали пикники на берегу, стащив спиртное из буфета. И вот теперь перед Уиллом вновь был Кэйтнесс-хаус, владение Мака, или лорда Дугала Макдугала. Из последних сил он устремился вверх по склону и постучал в дверь.
Аллен проснулся на импозантной кровати с балдахином, в комнате Кэйтнесс-хауса, выходившей окнами на бухту. Возле него сидела леди Макдугал в очках, она уже в сотый раз перечитывала один и тот же номер журнала «Райдерс».
– А, Мод, – произнес он слабым голосом. – «Выйди в сад, когда ночь летучей мышью улетит».
– Аллен, вы еще в бреду? – спросила леди Макдугал.
– Это Теннисон, – ответил он. – Он написал это своей любимой женщине.
– О, хватит, старый глупец. Скажите лучше, что вы делали в моих лесах и почему у вас случился сердечный приступ.
Он тихо рассмеялся и сказал:
– А вы все та же. Теперь я при смерти, и вы по-прежнему отказываете мне в милосердии.
– Ради бога, вы в моем доме, неужели я допущу, чтобы кто бы то ни было умер здесь?
– И кто еще пошел бы на это, чтобы оказаться в вашей постели? – спросил он, закрыв глаза.
– Это тоже Теннисон? – осведомилась она.
– Нет, это Аллен Маккреди. Собственное сочинение, – сказал хозяин Берримора.
– Так и есть! Вы пропадаете на месяцы, а потом отдаете свой замок людям, поклоняющимся солнцу, и вот теперь ни с того ни с сего объявляется друг моего сына и заявляет, что вы в моем лесу, да еще и с девицей в четыре раза моложе вас. Черт возьми, Аллен Маккреди, как вы объясните все это?
– Как же я люблю, когда вы злитесь, – сказал Аллен. – Но это не тот случай. Моди, почему вы не вышли за меня замуж? Почему?
– Потому что я уже была замужем за Аласдайром, когда мы с вами познакомились. И вы это прекрасно знаете, – строго сказала она.
– О, это ничего не значит, – ответил Аллен и снова рассмеялся.
– Вы – самый несносный из всех мужчин, которых я знала, – сказала Мод, не в силах сдержать смех.
Через пять минут в комнату вошел Уилл. Он с удивлением обнаружил смеющихся Аллена и леди Макдугал, и слезы текли по их щекам. Они даже не заметили его появления, и Уилл тихонько прикрыл дверь и спустился вниз, оставив их наедине.
Над Кэйтнессом уже опустилась ночь, когда на покрытой гравием дорожке притормозил «лендровер». Из машины вышел Джеймс, обычно невозмутимый дворецкий был бледен – он не привык ездить с такой бешеной скоростью. Он встречал Мака в аэропорту Инвернесс, но тот настоял на том, что сам поведет машину, не желая тратить драгоценное время в дороге.
– Ну наконец-то, – сказала леди Макдугал, увидев входящего в дом сына. – Я знала, что без тебя тут не обошлось. И что, черт возьми, с твоими глазами?
– Здравствуй, мама. Как ты? – сказал Мак и поцеловал ее в щеку. Как магнит, Мак обладал способностью притягивать к себе чужие беды. – Скажи мне, ты случайно не приютила в доме одного парня по имени Уильям?
Леди Мак взорвалась.
– О, черт возьми, Дугал! Берримор сгорел дотла, у меня на кухне столовалась добрая половина полицейских Абердиншира, у меня в гостиной девочка, которая числится среди пропавших без вести, а наверху Аллен Маккреди совещается со своим адвокатом.
– Что здесь делает Маккреди? – сердито спросил Мак.
– Твой друг привел его. Очевидно, ты оставил Гаджета в Берриморе несколько недель назад. Удивительно, ты был рядом и даже не удосужился навестить меня. Все носишься по свету и спасаешь разных мумбо-юмбо, – бранилась леди Мак, она никогда не отличалась политкорректностью. – Но ты обязан помнить о своем долге, здесь твой дом, ты должен смотреть за поместьем. Что бы сказал твой бедный отец…
– Бедный отец сказал бы, – сухо заметил Мак, – чтобы я немедленно вышвырнул Маккреди из нашего дома.
– Это пока еще не твой дом, пока не твой, – ответила леди Мак. – И если Аллен пожелает, он останется.
– Боже, мама. Только не Маккреди. С какой стати, разве мы ему чем-то обязаны?
