— Чувство боевого товарищества и взаимовыручки. Сначала мне вообще-то плевать было на это с высокой колокольни. Потом Самоделко прибежал, за ним следом учитель приперся. Ну, тут уж деваться некуда. Пришлось ехать. Уломали они меня, как я ни отпирался.
Клейменов по-прежнему говорил с шутливыми нотками, однако Мансуру по-прежнему чудилось в его глазах что-то недоброе. «Наверное, не хочет сразу признать, что был виноват, вот и ерничает для вида», — подумал капитан. Он приглядывался к человеку, которого долго считал своим другом, пытаясь разгадать, что у того творится сейчас на душе: пытается таким неуклюжим образом помириться или его все еще жжет тихий психоз патологического ревнивца.
— Все равно, Костя, спасибо. Хоть силком заставили, а приехал.
Подойдя к машине, Аскеров с недоумением увидел, что место водителя пустует. Он спросил, где Гущин.
— А я его в санчасть отпустил, — беззаботно ответил Клейменов. — У него живот прихватило. А зачем он нам? Сами, что ли, не доедем. Или ты здесь остаться хочешь?
Рядом во дворе залаяла собака, ей откликнулись несколько других. Под налетевшим порывом ветра зашумела листва. Впервые Мансуру было неприятно ощущать за плечом присутствие Клейменова. Он оглянулся и, несмотря на сумрак, различил странный тяжелый взгляд сослуживца. Никогда раньше у Кости такого не было. Аскеров остро ощутил исходящую от заместителя опасность. Вряд ли целесообразно ехать ему в компании с Клейменовым.
И, словно почувствовав неуверенность Мансура, Константин предложил ему остаться в отряде:
— Нет, если не хочешь, если у тебя есть какие-то свои соображения, я один поеду. Без проблем.
— Нет, — отчеканил Мансур, — поедем вместе. Сам говоришь — сейчас у нас каждый человек на счету.
Они внимательно посмотрели друг на друга. Казалось, будто один бросил вызов, а второй принял его. Правда, с неохотой, как неизбежность, которая давно преследовала и вот, наконец, настигла.
— Ну, тогда поехали, — сказал Клейменов, садясь на водительское место.
Свет фар вырывал из темноты убогую короткую улочку: покосившиеся заборы, запылившиеся дома, стихийная свалка на окраине. Время от времени Мансур бросал взгляды на непроницаемое лицо Клейменова. Тот сосредоточенно смотрел перед собой с таким видом, словно вел машину по минному полю.
— Костя, я понимаю, что с тобой происходит, — прервал напряженное молчание капитан. — И я тебе обещаю: как только меня восстановят, я тебе помогу с переводом. Куда ты хотел?
— Ты о чем? — спросил Клейменов, не отрывая взгляд от дороги. Не понять, то ли он притворяется, то ли на самом деле так внимательно ведет машину, что не расслышал. Мансур решил отложить разговор на потом. Он откинулся на спинку сиденья и тоже стал смотреть на дорогу, как вдруг увидел справа от себя припаркованный у обочины черный джип, без огней, без номерных знаков.
Мансур попросил Костю остановиться и подать назад, что тот и сделал. Они остановились метрах в двадцати от джипа.
— Ну и что? Думаешь, тот самый? — спросил Клейменов.
— А ты что думаешь?
— Может, брали для отвода глаз, а потом бросили?
— Сейчас проверим. — Аскеров достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.
— Погоди, Мансур. А если машина вдруг заминирована?
— По-моему, маловероятно. Все-таки машина слишком хорошая, чтобы так просто уничтожить ее. Она должна быть дорога хозяину, который с ней так долго не расставался. Выручала его не раз.
Пограничники вышли из «уазика».
— На всякий случай, Костя, прикрой меня.
Аскеров медленно приближался к джипу, ощущая на себе взгляд Клейменова. За темными стеклами иномарки ничего не видно. Чего ради машину поставили в таком месте? По обеим сторонам дороги кустарник и пустырь. В темном стекле джипа он различил свое отражение и заметил над своим плечом силуэт Клейменова. И тут Мансур понял, что допустил тактический промах: добровольно загнал себя в ловушку. У него и впереди враг, и позади неизвестно кто.
Однако долго терзаться этой мыслью ему не пришлось, поскольку неожиданно открылась передняя дверь джипа. Мансур моментально вскинул пистолет. А из джипа медленно вылезал человек: сначала появилась одна нога, потом вторая. Мужчина появлялся так неторопливо, будто выходил поздороваться с приятелем. Да так оно и было: у машины стоял и широко улыбался Амир. Тот самый Амир, который вместе с другими совещался на пустыре по поводу освобождения Лейлы.
— Вечер добрый, капитан! Не ожидали встретить меня?
— Конечно, не ожидал. Я и думать забыл, что у тебя есть внедорожник. Ты бы хоть машину поменял. Все в округе знают про подозрительный джип.
— Жалко. Хорошая машина. Хоть ночью на такой покататься, и то приятно.
— А говорил, что чайхана не дает много денег.
— Я и сейчас это говорю, — улыбнулся Амир. — Это все дает героин, тебе же известно. Он и тебя мог сделать баснословно богатым. Ты сам не захотел.
Мансур оглянулся — Клейменов стоял шагах в десяти за его спиной, с пистолетом в вытянутых руках, направленным на Амира. Однако из этого положения ему удобно стрелять не только в хозяина джипа, но и в Мансура. Оставалось только гадать, куда он пошлет первую пулю — в лоб или в спину.
Аскеров повернулся к Амиру.
— Про богатство со мной уже говорил Хаким. Где он, кстати, не знаешь?
— Нет. Возможно, ты узнаешь это раньше меня.
Мансур подошел к нему ближе. Интересно, Амир один или в машине есть еще кто-то?
— Мне жаль, что ты наживаешься на наркотиках, — сказал капитан. — Я считал тебя своим другом.
— Я не такой плохой, Мансур, как тебе кажется. Ты хуже меня.
Услышав это, Аскеров от удивления даже немного опешил.
— Да, хуже, — продолжал Амир. — Если бы ты взял деньги, все твои друзья остались бы при тебе. Твоей невесте не пришлось бы бежать. Мюллер не сидел бы в тюрьме. А твои солдаты, мальчишки, остались бы жить. Вашу заставу скоро сожгут, будет много крови. И все это из-за тебя, командир. Из-за твоей твердолобости. Столько зла свершилось по твоей вине. Так кто из нас хуже?..
— Конечно я. Я еще хуже, чем ты думаешь. — Вскинув пистолет, он нацелился Амиру в лоб и приказал: — Руки за голову!
Тот рассмеялся, показывая, что считает поведение капитана несерьезным, однако приказание выполнил.
— На колени! — строго сказал Мансур.
— Послушай, мы же хотели поговорить…
— Встань на колени и помалкивай!
Лицо Амира перекосилось от злости, однако решительный вид капитана заставил его медленно опуститься на колени.
— Теперь я догадываюсь, почему ты не поменял машину. Любишь наводить страх на окружающих? Правильно говорят, что из рабов получаются самые жестокие баи. Кто еще в машине? Скажи, чтобы вышел, или будем стрелять.
Мансур медленно обошел Амира, чтобы заглянуть в салон. Он остановился напротив открытой двери. На переднем сиденье никого не было.
— Это маленький сюрприз для тебя, командир, — не поворачивая головы, сказал Амир. — Да, я не один. Это ты один.
— Ложись! — раздался сзади хлесткий выкрик Клейменова. Мансур среагировал не сразу — он сначала оглянулся на кричавшего, будто ожидал от него подвоха и не верил его словам. Но тут щелкнула, открываясь, задняя дверь джипа со стороны обочины, и Аскеров стремглав бросился на землю. Одновременно не меньшую стремительность проявил стоявший на коленях Амир. Он словно тигр ринулся в салон, и в следующее мгновение в его руках очутилось помповое ружье. Однако воспользоваться им
