в нужный момент в нужном месте и нашли подходящую рыночную нишу.
Марии Кюри повезло меньше. Своим талантом она открыла врата в царство радиоактивности. Это был серьезный исторический шаг, за который ей пришлось дорого заплатить.
Есть люди, которые рождаются ботаниками. Другие благодаря своему уму начинают выделяться в школе, из-за чего завистливые одноклассники выталкивают их из своего круга, делая аутсайдерами. Иногда происходят особенно тяжелые удары судьбы, которые превращают человека в ботаника. Именно так случилось с Марией Склодовской, которая родилась 7 ноября 1867 года в Варшаве.
Она была самой младшей из пяти детей. Все называли ее Маня. Ей не исполнилось и четырех лет, когда ее мать вдруг сильно похудела и начала кашлять кровью. До открытия туберкулезной палочки оставалось еще девять лет, но умная и образованная Бронислава, которая занимала пост директора школы, достаточно знала об инфекциях, чтобы не допускать близкого контакта со своими детьми. Она пользовалась собственной посудой и отказалась от всяческого проявления нежности. Мать сразу разворачивалась и уходила, когда кто-нибудь из детей хотел ее обнять. Мария Кюри позднее не могла вспомнить ни об одном объятии или поцелуе матери. Она росла под присмотром, но без физической ласки. Отец, учитель физики и математики, вел с детьми научные беседы (его мог побудить начать читать доклад по астрономии даже обычный закат) и гораздо меньше болтал с ними о разных пустяках. В таком климате отстраненности росла Маня. Из-за этого у нее в течение жизни постоянно возникали проблемы, если речь шла о физическом контакте.
Когда мать со старшей дочерью уехала на двухгодичный курс лечения, дети остались с отцом в Варшаве. В доме Склодовских пропала суматоха и шумная возня. Дни и ночи дети добросовестно занимались учебой. Отдых был только по субботам, когда отец всегда в одно и то же время читал им вслух «Дэвида Коперфилда». Не было никаких поцелуев и объятий, но, по крайней мере, это никак не влияло на их интеллектуальные способности.
Неудивительно, что в такой семье родились умные дети. Мария же превзошла всех. В четыре года она пошла в школу, к этому времени девочка уже умела читать. Если ей что-то зачитывали из книги, она легко повторяла наизусть услышанное. Другие ученики в классе были на год-два старше Мани, но это ничуть не помешало ей стать лучшей ученицей.
Когда Бронислава вернулась с лечения, ей стало еще хуже, чем прежде. Несмотря на достаток семьи, дом поразил тиф, умерла старшая дочь. Мать окончательно потеряла желание жить – она скончалась в мае 1878 года. Маня переживала глубокую депрессию. Многие месяцы она пряталась в каком-нибудь уголке и плакала. Еще она делала то, что позднее, будучи уже взрослой, делала всегда, когда на душе становилось плохо: отдавалась миру книг. Марии удавалось справляться с кризисными ситуациями, потому что она заставляла себя сосредоточиваться на определенной теме, отвлекавшей от тягостной действительности. Такой механизм – типичный для ботаников – превратился в важный двигатель ее гениальности.
В 1879 году Маня перешла в русскую гимназию. Польша тогда находилась под господством царской монархии, и власти пытались «русифицировать» Варшаву. Положение в стране, которую постоянно кто-то завоевывает и пытается «деполитизировать» [7] , было непростым. Этого хватило, чтобы испортить атмосферу в школах. Маня скоро узнала, что это значит: учителя начали придираться к ученикам-полякам, но у нее было достаточно чувства собственного достоинства, чтобы отбивать нападки педагогического персонала. Однажды учительница отругала ее за дерзость и сказала: «Я запрещаю тебе смотреть на меня сверху вниз». Маня, которая была на голову выше педагога, сухо бросила: «А если я по-другому не могу?» Несмотря ни на что, она окончила гимназию с самыми лучшими результатами, когда ей еще не было 16 лет.
Однако Мария подорвала свое здоровье. Удары судьбы прошлых лет оставили глубокие раны в ее душе и все больше сказывались на физическом состоянии. Часто она весь день лежала в темной комнате, почти не разговаривала и очень мало ела.
Отец понял, что нужно срочно что-то предпринимать, и отослал Маню в деревню к двум братьям своей покойной жены – Хенрику и Владиславу Богуским. Маня вскоре поняла, что эти люди разительно отличаются от ее отца. Они считались в семье белыми воронами: Хенрик имел репутацию недалекого простофили, живущего за счет доходов жены, а Владислав пользовался славой бездельника, который любил музыку и литературу и надеялся жениться на женщине с хорошим приданым. Такая атмосфера праздной жизни подействовала и на Марию. Научная литература отправилась под кровать, книги уступили место бадминтону, рыбалке и собиранию ягод. Они слушали музыку и делали всякие глупости, а в гости постоянно приходили интересные люди. Маня расцвела как никогда. Она писала своей школьной подруге Казе: «Иногда я смеюсь просто так и думаю, что выгляжу глупо, но мне все равно нравится». Наконец она получила детство, которого лишилась.
Примерно через полгода Маня переехала к другому дяде, который жил намного южнее – в Карпатах. Он был талантливым скрипачом, и в этот раз Мария попала в дом, наполненный книгами, музыкой и искусством. Особенно заманчивым был «кулиг» – смесь танцев, костюмированного бала и прогулки на лошади. Здесь красивая девушка открыла свою совершенно новую сторону: «Ты не представляешь, насколько восхитительны эти праздники – особенно когда девушки и парни так красиво одеты». Замученный одинокий ребенок из Варшавы в поисках веселья с удовольствием превратился в деревенскую простушку. «Из Кракова приехали два симпатичных парня, которые к тому же еще были и отличными танцорами. Таких хороших танцоров теперь нигде не найти… Однажды последнюю мазурку мы танцевали в восемь часов утра, уже при дневном свете… Наши туфли мы выбросили, они совсем стерлись от танцев».
В деревне Мария прожила около года, и проведенное здесь время имело неоценимое значение для становления ее личности. Когда математик вспоминала о тех днях, у нее в глазах всегда появлялся блеск. Если бы не было тех счастливых моментов, ее, возможно, постигла бы судьба многих несчастных ботаников, одиноко прозябавших со своими талантами и одержимостью, погруженных в ощущение бессмысленности происходящего вокруг. Может быть, в отчаянии она вышла бы замуж за какого-нибудь человека, который бы не ценил ее способности. Или во время приступа депрессии она покончила бы жизнь самоубийством. Однако когда Мария вернулась из деревни, у нее было достаточно сил, чтобы не только продолжать жить, но и двигаться дальше по намеченному пути.
Ее отец любил говорить, что образование должен получать любой, независимо от пола, но оплатил учебу только единственному сыну. Такую несправедливость Маня стерпеть не могла. Они со старшей сестрой Броней составили план: Мария будет работать гувернанткой, чтобы дать возможность сестре окончить медицинский институт, после чего Броня должна взять на себя расходы на высшее образование сестры в Сорбонне. На тот момент Марии не было еще 17 лет.
План удался. Броня окончила медицинский университет, и теперь настала очередь младшей сестры поступать в знаменитую Сорбонну. Мария изучала математику, биологию и физику и окончила учебу в 1893 году с лучшими результатами среди всего курса. Через год она познакомилась с мужчиной, с которым создала самую замечательную супружескую пару в истории науки, – Пьером Кюри.
Между двумя одаренными ботаниками возникла любовная связь. Пьер тоже был очень впечатлительным и рассеянным, потому что часто погружался в раздумья. Он отлично разбирался в естественных науках, но не мог достаточно хорошо выражать свои мысли. Он не умел правильно писать: всю жизнь его почерк оставался детским, а орфография была просто катастрофой. Его отец понял, что мальчик с такими способностями вряд ли сможет нормально окончить школу, и учил его сам, а затем нанял частного преподавателя. Такой педагогический подход оказался правильным: Пьер уже в 16 лет получил аттестат зрелости, в 19 лет начал работать исследователем, а в 21 вместе со своим братом открыл явление пьезоэлектричества.
Несмотря на невероятный успех, Пьер стал профессором довольно поздно по той простой причине, что никогда не стремился добиться этого титула. Женщинами он не интересовался, считая их лишь коварными соблазнительницами, отвлекающими мужчину от более высоких задач:
Однако появилась Мария, которая как раз оказалась одним из тех гениальных исключений. Пьер сразу почувствовал их глубокую связь. Позднее он писал, что за свою жизнь сомневался во многих решениях, но только не в решении жениться на Марии Склодовской. 26 июля 1895 года состоялась скромная церемония их бракосочетания.
В 1897 году родилась их первая дочь Ирен. Мать при родах не издала ни звука, весь процесс она выдержала со стиснутыми зубами. Мария сразу продолжила научную работу. Она писала труд по физике и параллельно делала записи о развитии Ирен: размеры ее головы, привычки при сосании груди, данные о психомоторных способностях: «Она больше не боится незнакомцев. Она много поет. Она забирается на стол».
Супружеская пара исследовала и то, что до сих пор вызывает у людей страх: мир радиоактивных лучей. В 1898 году Мария выдвинула гипотезу о том, что урановая смоляная руда
