пренебрегает ими. Артур Шопенгауэр, напротив, открыто признавался, что с удовольствием бы приобрел вторую половику, но, к сожалению, ключик от его сердца взять никто не захотел.
Глава 3 «Не мешай, я вычисляю!»
Первые ботаники во всемирной истории
Понятие «ботаник» относительно новое. Оно появилось после Второй мировой войны. В недалеком прошлом оно широко распространилось благодаря Силиконовой Долине, однако ботаники были известны еще в древнем мире – просто тогда их не отождествляли с конкретным понятием.
Остается вопрос, когда все-таки появились первые ботаники. Возможно, уже в Каменном веке какой-нибудь задумчивый древний человек размышлял о том, как сделать наскальные рисунки в 3D- формате, пока охотился на мамонтов и шерстистых носорогов. Может быть, это и не так. Ведь тогда, в древние времена, ботаники вряд ли имели шансы выжить. Слишком суровой была ежедневная борьба за выживание, чтобы племя могло позволить себе тянуть на шее какого-то эксцентрика. Вероятно, первые ботаники появились только с расцветом высокоразвитых культур в Китае, Египте и Греции. В эти времена выросло число людей, которым не нужно было работать, чтобы прокормить себя, потому что для такой тривиальности у них имелись рабы. Иными словами, рабы дали своим хозяевам то свободное время, которое было необходимо, чтобы полностью посвятить себя философии, астрономии и математике.
Кандидатом на место первого ботаника всемирной истории, несомненно, может считаться китайский философ Лао-цзы, живший в VI веке до н. э. В отличие от своего земляка Конфуция, он не ходил в школу, не был ничьим учеником и никогда активно не занимался политикой. Уже одно его имя какое-то ненастоящее, но о нем пишут как об авторе Дао де Дзин – Книги о пути и добродетели. 5000 слов передал Лао-цзы на пограничном посту, когда покидал свою родину, китайскую провинцию Чоу, чтобы удалиться в уединение. «Он хотел исчезнуть и даже не оставить своего имени», – рассказывает китайский историк. Формально это походит на ботанизм. Однако проблема в том, что Лао-цзы удалось так хорошо спрятаться, что о нем слишком мало известно, чтобы посвятить ему целую главу.
С ботаниками античной Греции дела обстоят лучше. Дело в том, что многие из них родом из Афин, Сиракуз и Милета. Причиной могли стать ярко выраженные демократические настроения того общества. В то время старались как можно больше граждан привлечь к политике, и это давало людям возможность открыто выражать свое мнение. Можно было представлять общественности смелые или неверные мысли, не боясь тут же угодить в тюрьму или быть казненным. Даже излишне разговорчивый провокатор Сократ довольно долго высказывал свои неоднозначные мысли, пока его не приговорили к смертной казни.
Царившая свобода слова определенно содействовала тому, что в античной Греции на сцену всемирной истории поднялось так много ботаников. Среди них – Архимед, родившийся в 287 году до н. э. в Сиракузах. Математика была его страстью. Также он занимался физикой и астрономией, но только чтобы подкрепить их математическими формулами. Однажды он получил задание определить, сделана корона его короля из чистого золота или в нее подмешано серебро. Решение проблемы пришло Архимеду, когда он посетил городские ванны и опустился в одну из них. Он заметил, что количество вытесненной воды соответствует объему тела, погруженного в жидкость. То есть необходимо было определить количество вытесненной воды, и тогда станет понятно, все ли чисто с короной. Серебро легче золота – таким образом, при одинаковой массе оно имеет больший объем. Иными словами, если в короне есть какое-то содержание серебра, то воды вытеснится больше, чем при погружении чистого куска золота. Архимед мгновенно выскочил из ванны и побежал домой, чтобы записать свою теорию, не заметив лишь одну проблему – он был голым. В тот самый момент его сограждане узнали, что их гениальный математик психически немного отличается от остальных людей.
Его наплевательское отношение к телу и безобразное питание доказывают, что он был истинным ботаником. Плутарх писал: «Архимед настолько был поглощен своими мыслями, что забывал есть и совсем не обращал внимания на свой внешний вид. Когда он начинал вонять уже невыносимо, друзья отводили его в ванные и заставляли втирать благоухающие масла».
Его смерть была трагичной – достойной настоящего ботаника. В 212 году до н. э., когда римляне захватили Сиракузы, Архимед работал, как обычно, в своем саду над очередной геометрической задачей. Постоянно что-то бормоча, он вычерчивал какие-то фигуры на песке, когда неожиданно один римский солдат потребовал пойти с ним. Архимед ответил, что сначала он должен решить одну геометрическую задачку. Солдат, ничего не желая слышать, собрался было растоптать чертежи на песке, на что услышал его легендарное: «Не мешай, я вычисляю!» Слова, которые ботаники этого мира уж точно тысячи раз говорили своим нетерпеливым собеседникам в той или иной манере. Для Архимеда эти слова стали последними.
К сожалению, о математике из Сиракуз также известно мало. То же самое, собственно, касается и других ботаников античного мира, например Анаксагора (499–428 годы до н. э.), который после того, как ему сообщили о смерти сыновей, лишь констатировал: «Я знал, что они родились, чтобы умереть». Вспомним и Демокрита (460–370 годы до н. э.), уже ребенком любившего уединяться в одной заброшенной хижине, а позднее перебравшегося на кладбище, чтобы там спокойно предаваться своим мыслям. В случае с Фалесом, Гераклитом, Аристотелем и двумя киниками – Диогеном и Антисфеном дела, к счастью, обстоят иначе, потому что об их жизни имеется достаточно информации. Правдива ли она – неизвестно, ведь древние летописцы любили приукрасить. Однако, как сказал однажды немецкий историк Михаэль Рихтер: «Правда, как и ложь, – часть действительности».
Фалес Милетский: для женщин всегда либо слишком рано, либо слишком поздно
Для развития ботанику необходимо определенное окружение. В бедных областях у него немного шансов на это. Здесь мало кто поймет человека, с головой погружающегося в книги, часами бренчащего на гитаре или исследующего процесс спаривания слизней. Увидеть ботаника где-то в рабочем поселке или на крестьянском дворе – вообще уму непостижимо.
Город – другое дело. Городская буржуазия предоставляет ботанику подходящее жизненное пространство. Буржуазия – потому что для определенного времяпрепровождения необходима финансовая поддержка, а городская – потому что в городе чаще происходят актуальные изменения (не важно, политические, культурные или технические). Вот почему Билл Гейтс вырос не на хлопковой ферме где-то в штате Луизиана, а в таком большом городе, как Сиэтл, где жизнь бьет ключом, где уже в конце 1960-х годов существовали компьютерные клубы, в которых одаренные подростки проводили практически все свое свободное время.
Необычные личности с выдающимися талантами и способностями в древнем мире также появлялись прежде всего в крупных городах. Одним из таких городов был Милет. Он расположился на Ионийском побережье, в нескольких километрах к юго-востоку от острова Самос. Сегодня это место заилилось, теперь здесь пусто и уныло. Однако в VI–VII веках до н. э. Милет, по всей видимости, был самым важным городом в мире. Восточная и западная части постоянно сталкивались друг с другом, что, с одной стороны, приводило к конфликтам, а с другой – создавало творческую атмосферу. Милет представлял собой кипящий сосуд, который бурлил в основном благодаря торговле. Его можно сравнить с современным Манхэттеном: шумный, деловой, сумасшедший и такой же самовлюбленный. Ионийская метрополия имела даже улицы, похожие на улицы Манхэттена, а именно – прямоугольные, как на чертежной доске, будто строгие геометрические линии хотели утихомирить безумный хаос города. Именно этот хаос и породил первого ботаника всемирной истории, сведения о котором документально подтверждены, – Фалеса Милетского.
Фалес родился примерно в 624 году до н. э. Его родители были родом из Финикии, небольшой страны на восточном побережье Средиземного моря, которое в наше время принадлежит Израилю, Ливану и Сирии. Их сын хорошо разбирался в египетской арифметике и астрономии; традиции торговли не смогли не оставить своего отпечатка на его становлении. В Милете он познакомился с греками, их находчивостью, изворотливостью и красноречием, а также склонностью к трагедиям и раздумьям. Фалес представлял собой очень интересную смесь разных культурных влияний. К сожалению, мы мало знаем о его детстве. Письменные упоминания о жизни ученого начинаются, собственно, только после его возвращения из долгого путешествия по странам Ближнего и Среднего Востока, которое он предпринял, будучи молодым.
Фалесу к тому моменту было около 20 лет. Его мама очень хотела, чтобы он женился, и начала подыскивать ему невесту. Однако у сына были другие планы. На вопрос, почему он не желает жениться, ответ звучал коротко и конкретно: «Время еще не пришло». Когда через несколько лет его снова спросили об этом, он так же кратко пояснил: «Время уже прошло». Благодаря этой уловке Фалес всю жизнь оставался холостяком. На вопрос, почему он не захотел иметь детей, он отвечал: «Из любви к детям».
Вместо заботы о семье Фалес посвятил себя астрономическим и математическим исследованиям. До сих пор ученики пытаются одолеть теорему Фалеса о том, что если параллельные прямые, пересекающие стороны угла, отсекают равные отрезки на одной стороне, то они отсекают равные
