выбор всегда будет меняться, ведь впереди у нас троих целая вечность. Хотя о чем я говорю, этих вечностей у нас сотни.
Страшно. Духи, это страшно! Я одна, и я буду счастлива с каждым из них, а они с Донатом будут наблюдать, как я делаю выбор в пользу другого и ждать пока этот выбор не изменится? И так из раза в раз? А может плюнуть на все и жить втроем? А может мне вообще сбежать от них и страдать в одиночестве? Ведь пока я была в Весьмире они очень даже неплохо ладили? Может им без меня лучше будет? Ха-ха-ха! Какой бред, никто из нас не согласится на это! Не должно быть так, что нас трое. Я, Донат, Андрей. Правильно он сказал — проклятый треугольник. Но что толку об этом говорить, только мучаемся. Мне легче, мне не нужно делить любимого человека с другой, а им придется. Андрей сказал, что чем дольше я буду отталкивать от себя демона, тем сильнее будет тяга. Жуть какая, да он мне уже снится чуть ли ни каждую ночь, что же дальше будет?! А если подумать, почему я так яро сопротивляюсь этой тяге? Ведь я хочу его, хочу принадлежать ему полностью, без остатка, как Андрею… Мешают принципы, социальные установки, что измена — это грех. Но измена ли это будет, если я просто схожу с ума без демона? Андрей это понимает и, как же я себя за это ненавижу — принимает. Интересно, что же мы такого ужасного совершили в прошлых наших жизнях, что Духи так наказывают нас? Хм, а может это не наказание? Может это Дар? Сможем ли мы в этом разобраться хоть когда-нибудь? Не знаю, я ничего не знаю.
И, наверное, впервые в жизни я готова отдаться воле волн, воле судьбы, ее течению, довериться колдуну и демону и будь что будет.
— Что ты молчишь? — тихо спросил он.
И тогда я повернулась к нему, вытерла слезы, приподнялась и поцеловала.
— Знаешь, мне страшно. Это всё так не правильно, но от этого никуда не деться. Это действительно треугольник, но не называй его проклятым. Проклятие это крест, тяжкий, невыносимый — наказание. Но я не могу даже думать, что ты, или демон моё наказание, вы мой Дар! Как бы тяжело нам не было, мы не сможем это перебороть, Андрей. Я сейчас подумала, что уйду от вас, спрячусь, и ни за что вы меня не найдете! Вам, нет, тебе, Андрей, так будет лучше?
Он поднял меня и крепко прижал к себе.
— Нет, никогда, даже думать об этом не смей, слышишь!? — его глаза горели, он был искренен.
— И Донат ответит так же. Я уверена. Нас трое Андрей и мы будем с этим жить, из века в век, и ничего с этим не поделаешь. Да, ты можешь попытаться убить демона, или он тебя. И тогда, вместе с одним из вас умру я. Мы связаны и в этом, очевидно, кроется нечто важное, Андрей. Ничего и никогда просто так не бывает. Я не буду больше бороться с вами, я попробую принять все как есть.
— А ты сможешь? — неожиданно тепло спросил он.
— Ну да, а почему ты спросил? — удивилась я.
— Ты же не можешь не противиться, не можешь не бороться, уступать, ты же такая своевольная, ведьмочка! — рассмеялся он.
— Ну, по крайней мере, я попробую! — смутилась я.
Внутри согласно заворочалась моя Сила — невольная свидетельница моих терзаний. Мы с ней вместе попробуем. Я снова откинулась на подушки дивана и посмотрела на Андрея. Сейчас он выглядел спокойным — разгладились упрямые морщинки, во взгляде не было усталости или тревоги. Наверное, я тоже выгляжу лучше и спокойнее.
— Обними меня? — тихо попросила я его.
И он без слов притянул меня к себе. Так мы и сидели, впитывая друг друга, просто наслаждаясь близостью любимого человека. Пускай эта минута замрет, остановится, хочу так сидеть и сидеть, потому что очень давно мне не было так спокойно и тепло. Кажется, я действительно мазохистка, только эмоциональная. Потому что только мазохист, зная, что ему сейчас будет больно, будет терзать себя, причем постоянно.
Спасибо Духам, что в этом треугольнике есть Андрей, мой колдун, такой понимающий, мудрый…
Ха, колдун. Я улыбнулась. Я до сих пор называю его колдуном, все-таки первое впечатление никуда не денешь. Полукровка, но не колдун. Но для меня им и останется. Я рассмеялась.
— Ты чего? — спросил он удивленно.
— Да так, не обращай внимания! — сказала я смеясь.
— Дудки! Признавайся, чего смеешься? Мне же интересно!
А мне вот интересно, он обидится если скажу?
— Кхм, ну, просто я про себя до сих пор называю тебя колдуном, представляешь?
Демон заулыбался.
— А мне нравится, как же меня еще называть? Я и сам-то этого сказать не смогу.
Мы замолчали и просто улыбались, глядя друг другу в глаза. И не было в его взгляде ничего, что могло бы меня расстроить. Он доволен. Всем. И, главное, мной.
— Ой, а чегой-то у вас тут? — раздалось у порога.
Я повернулась и увидела длинную любопытную морду Муса, которую он просунул в нашу палатку, сам меж тем оставаясь снаружи.
— Заходи, не стесняйся! — махнул ему рукой колдун.
Пес тут же влетел в шатер.
— Интересненько! А почему я его раньше не видел, даже не чуял? У меня сейчас нюх знаешь какой? Ух! — похвастался добер.
— Ах ты мой нюхастик! — я сползла с дивана и начала тискать огромного пса.
— Ай! Ухи! Отпусти ухи! Не дергай усы! Хххы… задушешь ведь! — прохрипел он.
— Не задушу, ты у меня вон какой большой! — сказала я, разжимая свои объятья.
— Большой, но хрупкий! — проворчал довольный Муська. — Так чего это тут у вас? Откуда? Наколдовали что ли? Почему я тогда не почувствовал?
— Нет, Мус, это собственность гномов. Шатер тут так и стоял до нашего прибытия.
— А зачем?
— Чтобы гости, которые прибывают в этот мир днем, могли с комфортом и в безопасности дождаться ночи. Ну и не только гости, так же и свои гномы, которые по какой-либо причине оказались на поверхности. Это место и защищает, и прячет, и кормит своего посетителя.
— Ясно, защитить — это хорошо… Но почему я его не чуял!? — возмутился пёс, — отсюда магией так и прёт!
— Магия скрывает магию, пушистик. — Улыбнулся Андрей.
Пушистиком он его назвал скорее по привычке. Жесткая короткая шерсть плотно прилегала к шкуре добермана. И пушистым его нельзя было назвать даже с натяжкой.
— То есть эту палатку могут увидеть только те, кого здесь ждут, в данном случае ждут здесь меня.
— Ааа, вон оно как! Ну замутили, надо же! — восхитился Мусьен.
— Угу, вход откроется только после заката, поскольку день у гномов это ночь на поверхности, так что придется ждать.
— Фи, не хочу ждать, у них что, нет никакого тайного кода что ли? На всякий пожарный, чтобы можно было днем войти? — раскапризничался пёс.
— Есть наверное, только я не знаю.
— А ты? — Мус требовательно уставился на полукровку.
— Я знаю, но не скажу. Не за чем беспокоить хозяев, пока они спят.
— Но я не хочу ждать!
— Мус, иди побегай, разве тебе не интересно? Ты меня удивляешь? Тебе же сказали, нет. — Строго отчитала его я.
Чего на него нашло? Обычно он уважает правила чужого дома, это у него в крови, в конце концов! А тут нате, не хочет он ждать видите ли.
А колдун тем временем внимательно разглядывал пса.
— Подожди его ругать, ведьмочка. Мус, что случилось, рассказывай.
Пес от этих слов прижал уши к голове.
— Ничего не случилось. — Вякнул он и попытался смыться наружу.
