крематорий».
На узенькой улочке пыльно, грязно. Большое количество пешеходов, рикш, автомобилей, коров, торговцев. Встречаются прохожие в европейских платьях, но подавляющее большинство — в национальных костюмах, и мужчины и женщины. У мужчин это рубахи навыпуск и широкие белые шаровары, напоминающие юбку. Если индиец идет в европейском костюме, то рубашка у него все же навыпуск. На ногах сандалии, множество мужчин босиком. Одежда женщин — красивые «сари» — огромное полотнище, в которое искусно драпируют тело. Конец его, украшенный цветистым узором или парчой, закинут на левое плечо. Сари бывает дешевое, крестьянское, его можно купить за десять рупий. Но есть сари, стоящие и три тысячи рупий, и тридцать тысяч, унизанные драгоценными камнями.
Проходит фокусник. За ним, привязанные на веревке, плетутся две обезьяны. Человек бьет в маленький барабанчик, приглашая зрителей посмотреть фокусы. Где-то играет флейтист, слышны глухие ударь, барабана, — бродячие музыканты тут же на улице дают свой концерт, зарабатывая гроши.
Наконец мы приближаемся к «крематорию». Об этом можно догадаться по запаху гари. Небольшая площадка под открытым небом, на ней тут и там горят костры. Покойники обложены дровами и прутьями. Кое-где костры уже догорают, а с ними и трупы умерших. Дым разъедает глаза. Спешим покинуть это мрачное место.
Едем дальше по городу. Мелькают здания в пошлом «восточном» стиле, обвешанные огромными рекламными плакатами и портретами индийских кинозвезд. Автобусы, извозчики, рикши, автомобили, коровы, — шум, гам, пыль…
Вечером состоялась наша встреча с членами Комитета по проведению фестиваля советских фильмов в Калькутте. Мы приехали по приглашению Бомбейского и Калькуттского комитетов фестиваля советского фильма в Индии. Огромный интерес индийского народа и общественности к советским фильмам, видимо, побудил прогрессивные круги кинодеятелей и прокатчиков организовать такой фестиваль. В крупнейших городах Индии были созданы специальные комитеты. Наряду с представителями прогрессивных организаций, в комитеты входило большинство владельцев крупнейших кинотеатров и прокатных фирм, представители национальной аристократии, литературного мира, артисты, кинопромышленники, а в некоторых городах даже судьи, которые в Индии пользуются особым почетом и избираются пожизненно. Так, например, председателем Комитета в Калькутте был судья Чандр, а Комитета в Бомбее — судья Чагла.
Демонстрация советских фильмов в городах Индии проходила с колоссальным успехом. Поэтому и интерес к нам, советским деятелям кино, был очень велик. Владельцам фирм, режиссерам хотелось установить с нами живой творческий контакт, обменяться опытом работы, послушать сообщения о советском кино, его режиссерах, актерах. Индийских кинодеятелей интересовали основные принципы создания советских фильмов и построения советской государственной кинопромышленности. Мне лично поручено было также прочесть несколько докладов о работе советских актеров в театре и кино и показать отрывки из четырнадцати больших кинокартин, в которых я снимался. В. Пудовкин должен был выступить с докладами о работе советского режиссера и показать свой фильм «Жуковский».
Наши кинокартины встречали самый восторженный прием у миллионов зрителей Индии. Это свидетельствовало о небывалом, все возрастающем интересе широких народных масс к жизни многонационального Советского Союза, к расцвету хозяйства и культуры в республиках Средней Азии, который особенно убедительно показывает мудрость ленинско-сталинской национальной политики.
Без всякого преувеличения можно сказать (об этом писалось в многочисленных индийских газетах), что приезд в Индию советских кинодеятелей должен оказать огромное влияние на развитие прогрессивной индийской кинематографии, а также помочь ликвидировать рогатки, препятствующие демонстрации советских фильмов.
Индийские кинорежиссеры рассказывали, что, по настойчивым требованиям владельцев студий, их заставляют подражать реакционным и аморальным фильмам голливудского производства. Боссы этих фирм, естественно, ставят своей основной задачей извлечь из киноиндустрии как можно больше денег, и индийские фильмы, по словам их режиссеров, к сожалению, вместо средства воспитания широких масс, превратились в средство разложения этих масс.
— Погоня за легкой наживой, — говорили мне индийские друзья, — поглотила прекрасные идеи, с которыми начинали свою деятельность некоторые пионеры индийской кинопромышленности.
Дурное влияние Голливуда на индийскую кинематографию очень тревожит общественное мнение страны. Под воздействием прогрессивных сил правительство даже создало комитет по урегулированию ряда проблем в области производства и проката фильмов, В частности, начата борьба против показа фильмов, подстрекающих к убийству, к разврату. Однако борьба эта трудная, и завоеваний она дала не много. В этой стране на многочисленных мелких и больших киностудиях ежегодно выпускается двести пятьдесят фильмов. Но выходит на экран максимум сто. Выпуск остальных фильмов откладывается на следующий год, и они ждут своей очереди. А там уже выходят новые картины. Фильмы теряют свое коммерческое значение и вовсе не появляются на экранах.
Поэтому наш приезд и был встречен с таким интересом. Поэтому так жадно расспрашивали нас повсюду и о принципах планирования и организации советского кинопроизводства, о воспитании молодых кинорежиссеров, актеров, операторов, о заказе сценариев, о сроках создания фильмов и т. д.
Естественно, не все из нашего опыта производства кинокартин может быть использовано даже прогрессивными киноорганизациями Индии. Но передать хотя бы крупицы нашего опыта, рассказать о стране социализма, ее большом созидательном труде и борьбе за мир, — вот цель, которую мы ставили перед собой во время многочисленных встреч и выступлений в разных городах великой Индии.
Вечером в день нашего приезда у нас произошла встреча с членами Комитета по проведению фестиваля советского кино в Калькутте. В небольшом саду с подстриженным газоном, на котором стояли столы, плетеные кресла, шезлонги, сидели представители различных киноорганизаций, писатели, театральные деятели. Снова нам надели на шеи гирлянды роз. Дамы в сари сидели с левой стороны, мужчины в национальных костюмах — с правой. Завязалась беседа. Нас угощали индийским чаем с молоком, национальными сладостями. Быстро воцарилась самая дружественная атмосфера. Переводчица едва успевала переводить вопросы индийских друзей, обращенные к нам, и наши ответы.
Вечерело. Низко-низко пролетели стаи уток, быть может тех самых уток, которые ранней весной прилетают к нам на север, а на зиму улетают сюда, в теплые края. Так вот где они зимуют! Что ж, возможно весной я встречусь с ними снова уже под Ленинградом, в знакомых охотничьих местах.
Позже нас пригласили на концерт известного индийского танцора Удау Шанкара. Этот крупнейший танцовщик и балетмейстер объездил полмира и мечтает посетить Советский Союз, чтобы посмотреть знаменитый, хорошо известный и в Индии советский балет.
Мы залюбовались высоким искусством и самого Удау Шанкара и его небольшой труппы. Искусство индийского танца своими корнями уходит в глубокую древность. В нем сохранились элементы своеобразных старинных религиозных обрядов, и в то же время многое привнесено в танцы различными трудовыми процессами, охотой на зверей, воинственными походами и т. д. Хотя искусство Шанкара и несколько стилизовано, в основе своей оно глубоко народно. Налет стилизации продиктован, очевидно, требованиями американских антрепренеров и вкусами буржуазной публики, перед которой артисту приходится выступать во время своих гастролей в разных странах мира.
У индийских артистов изумительно пластичные руки. Они словно рисуют и плетут в воздухе тончайшие и самобытные хореографические национальные узоры. Индийские танцовщики и танцовщицы удивили нас своей удивительно развитой мимикой, отличающейся редкой выразительностью. Тела артистов — гибкие, изящные, я бы сказал певучие — подчиняются музыке и во время танца безраздельно
