что, но только женщина очень хотела вернуть пса пограничникам.
«А что, если пес и в самом деле ценный, и может помочь ловить бандитов!» — подумал я.
Начальник службы собак отряда лейтенант Николаев объявил:
— Кто хочет быть инструктором службы собак?
Я вспомнил Ирака, вспомнил, как мы ловили с ним диверсантов, как он выручал меня, и решительно сказал Николаеву:
— Я хочу.
Собаку, которую привела женщина, звали Джеком. За годы, проведенные в селе, Джек утратил все качества служебной собаки, условные рефлексы угасли, он только бурно радовался людям в пограничной форме. Жалобно скулил, беспокойно оглядывался, надеясь, очевидно, увидеть хозяина. Обнюхал всех, побывал на конюшне, в каптерке.
— Что, не нашел? — сочувственно спросил я его.
Джек поднял на меня тоскующие глаза и чуть заметно вильнул хвостом.
Я потрепал его по загривку, ласково сказал:
— Пойдем, устрою тебя.
Вскоре меня с Джеком направили на двухмесячные курсы инструкторов службы собак.
Я изучал там анатомию и физиологию собаки, общую и специальную дрессировку. Большое внимание уделялось следопытству, распознаванию ухищренных следов. Считаю, что главную закалку я как следопыт получил на этих курсах.
Занятия вел все тот же лейтенант Николаев — человек всесторонне подготовленный, бывалый пограничник. Все, что он знал по следопытству и собаководству, передавал нам.
Прежде всего мы обращали внимание на развитие у собаки тех навыков, которые нужны в службе на данном участке, при определенных географических и климатических условиях. Например, в горах овчарке нужно отрабатывать одни навыки, на морском побережье другие.
Наиболее трудное время для охраны горных участков — зима. Бураны, метели и туманы ограничивают видимость, затрудняют ориентирование пограничных нарядов, а снежные обвалы создают для них непредвиденные препятствия. Все это, конечно, требует от пограничников высокого мастерства, максимального напряжения. Всякий раз, попадая в такие условия, я благодарю своего первого учителя за науку и требовательность.
Он задавал нам такие задачи.
Допустим, на одном из горных участков обнаружен след. Рассчитывая на непогоду и глубокий снег, нарушитель перешел государственную границу и стал углубляться в наш тыл. К месту нарушения прибыла тревожная группа. Она устремилась по следу. Продвигаться по снегу очень трудно. След идет по глубокой лощине, то петляет в колючих зарослях, то снова поднимается на гору, то уходит в чащу могучего леса. Но вот след и вовсе пропал: его замела поземка.
Что должен делать инструктор?
«В таких случаях, — учил Николаев, — он должен прийти на помощь собаке. От умения инструктора ориентироваться в обстановке зависит все. Для опытного следопыта не составляет труда оценить местность и определить вероятное направление движения нарушителя».
Учебный участок я знал хорошо, правильно определил вероятный путь движения нарушителя, продолжил поиск и вскоре «задержал» неизвестного.
«Если будете нести службу у моря, инструктору службы собак надо учитывать, — говорил Николаев, — множество раздражителей: запахи моря, большую массу людей. Особенно действует на овчарку сухой песок, он забивает дыхательные органы собаки, снижает темп преследования, сбивает со следа. В таких случаях собаке снова должен помочь инструктор. Если собака утомлена — дай ей отдых, а если нужно, то и воды. Хорошо промыть ей нос от пыли и песка. Это быстро восстанавливает ей силы, и она уверенно продолжает поиск».
Службу на границе инструктору с розыскной собакой приходится нести в различное время суток, в сухую и дождливую погоду. В поле и в населенных пунктах. Поэтому Николаев организовывал тренировки с постепенным усложнением обстановки и учебных задач.
Мы учились четко управлять собакой, добивались от нее безотказной работы по следу.
Как-то позвонили на курсы: «Срочно нужна хорошая собака, чтобы обнаружить бандитов!» Оказывается, наши пограничники возвращались из наряда и их обстреляли националисты.
Я с Джеком прибыл к месту происшествия. Джек активно взял след, мы начали поиск. Командовал операцией майор Приходько.
Двенадцать километров прошел Джек по следу. Вошли в село, собака привела к дому, ничем не выделявшемуся среди других, потом — к сараю.
Мое внимание сразу привлекло пустое блюдо, стоявшее на сенорезке, и шесть ложек в нем. Джек сразу рванулся в левую сторону, где лежало сено. Вдруг в глубине сарая что-то щелкнуло. Только мы успели отскочить — разорвалась граната. Приходько командует:
— Быстро за сарай!
Я кричу:
— Собака же там!
Джек будто услышал нас — и ко мне.
Мы все залегли в кукурузе, наблюдаем. Гляжу — вылезает один бандит из сарая, я выстрелил, тот ткнулся.
Смотрю — другой лезет. Снова выстрелил, ранил бандита. У меня перекос патрона, вижу — раненый бандит целится в меня, да, наверное, не очень мастак он был точно бить — пуля прошила землю, обдав меня пылью.
За углом сарая стоял пограничник, который видел эту перестрелку, и выпустил по бандиту автоматную очередь. Никто из бандитов тогда живым не ушел.
Застава
После окончания курсов служебного собаководства меня направили на пограничную заставу, где начальником был капитан Калинин. Тогда уже мы несли службу по охране границы.
Безлюдье на границе, тишина. Но тишина — неспокойная,
