думала, все, пристрелят. Ан нет, живы остались.
— Кишка у них тонка, чтобы меня пристрелить, — произнес я не без самодовольства. — Вот что, неплохо было бы все же с этим Джоном встретиться, только в тот момент, когда он этой встречи ждать не будет. Ты не смогла бы проследить за англичанином и вычислить, где он обретается?
— Вечно вы мне самую хреновую работу делать поручаете, — проворчала Дашка. — То в свою квартиру первой запускаете, то на хвост иностранцу, который у ментов под колпаком находится, сесть просите…
— Я просто прошу, Даша, — произнес я виновато. — Ты же понимаешь, что сам я следить за Джоном не могу…
— Да все я понимаю, — не дала мне договорить девица. — Обещала помочь — значит, помогу. Все, ждите звонка! — И Дашка обрубила связь.
Болтаться по городу опасно, можно нарваться на полицейских, которые наверняка рыщут по улицам в поисках «особо опасного преступника» Игоря Гладышева. Поэтому я, отыскав в железном заборе лазейку, скользнул в сад, нашел освещенный солнцем клочок сухой земли, покрытый недавно пробившейся изумрудной травкой, и улегся на него, настраиваясь на долгое ожидание звонка от Дашки.
Но, к моему удивлению, позвонила девица минут через двадцать. Пьяная в стельку.
— Игорь, это я! — сказала она заплетающимся языком.
— Понятно, — буркнул я. — Почем там пиво?
— Пиво? — не поняла Дашка и неестественно рассмеялась: — Ха-ха! Самое дешевое в городе. Ладно, Игорь, вы это… не обижайтесь. Отходняк мучит страшно, опрокинула пару бутылочек, вот и растащило слегка на старые дрожжи-то. Но кайф скоро пройдет. Зато я узнала, где Джон живет.
— Ну?! — оживился я.
— Короче, по порядку, — слегка приблатненным голосом пьяного человека, который вдруг почувствовал всю значительность своей персоны, заговорила Дашка. — Иностранец этот после того, как вы в кафе его толкнули, на пол упал. Испачкался и рубашку порвал. К себе на работу в таком виде он, конечно, пойти не мог ну и отправился туда, где живет. Я за ним. В общем, Джон в гостинице остановился — той, что рядом с парком Горького находится. «Столичная» называется. Он зашел в нее, переоделся и вышел. Дальше я за ним не пошла. Зачем? Наверняка теперь возле него менты будут крутиться, допрашивать, а мне с ними встречаться кайфа нет.
— Ну и правильно, что за Джоном не пошла. — Я глянул на часы — шел третий час. — Ты где сейчас?
— В скверике, напротив гостиницы, — глухо, как в трубу, пробубнила Дашка.
— Жди меня там, я скоро подъеду, — заявил я и отключил телефон.
Полчаса спустя я был уже в скверике. Вернее, это была окруженная деревьями квадратная, с фонтаном посередине, площадка перед театром. По периметру площадки стояли старинные массивные скамейки, каждая рейка была окрашена в разный цвет. Дашка в своих темных очках сидела на одной из скамеек, нахохлившись, как воробей, старательно изображая из себя трезвого человека. Я приблизился к девушке и присел рядом с нею на скамейку. Я тоже был в солнцезащитных очках, и наша встреча походила на встречу двух агентов из шпионского фильма.
— Как у нас здесь обстоят дела? — спросил я.
— Тишина. Рыжего майора и его дружков вроде не видать. Какие дальше планы?
— Пивка попить.
— Да ладно вам, — внезапно разозлилась Дашка. — Чего вы все время подкалываете?
— Действительно, извини. А план у нас следующий. Нам во что бы то ни стало нужно попасть в номер к Джону и посмотреть, не прячет ли он под подушкой те картины, что Паштет с приятелями умыкнули из музея.
Девица так удивилась, что приопустила очки, явив миру свои слегка покрасневшие припухшие глаза.
— Насчет того чтобы влезть в номер к иностранцу, вы наверняка пошутили?
— Да нет, — вздохнул я. — Какие уж тут шутки. Обыск в номере у Джона необходим. И если я найду в нем полотна, то я одним махом сниму все возникшие у меня проблемы — обличу истинного убийцу Оксаны, а следовательно, сниму с себя все подозрения в совершении преступления и избавлюсь от преследования Паштета, который поймет, что я картины у него не крал. Ну и, самое главное, вернусь к своей обычной жизни. Я так устал скитаться по чужим людям…
— Ладно, все будет хорошо, — успокаивая меня, сказала Дашка и надвинула на глаза очки. — Только как мы попадем в номер?
— Пока не знаю, но для начала нужно попасть в гостиницу. — Я поднялся со своего места. — Ты со мной?
Девица поднялась следом за моей персоной.
— Конечно, куда же вы без меня. Приключения я люблю, чего дома тосковать-то одной!
Я внимательно посмотрел на Дашку, пытаясь определить, прикалывается она надо мной или нет, но выражение глаз за темными стеклами очков угадать было невозможно, лицо же у нее было непроницаемо. Одеревенело, наверное, из-за выпитого. Наконец, решив, что девица все же говорит серьезно, я подставил ей локоть. Когда Дашка обвила мою руку своей, мы вышли из скверика и направились к гостинице.
Чтобы Дашку не штормило, она крепко держалась за мою руку. Так, словно богатая чопорная супружеская чета, прибывшая по делам в захолустный городишко, мы и вошли в гостиницу.
Мы приблизились к стойке, за которой торчала портье — холеная мадам лет сорока пяти, раскрашенная так ярко, словно стояла не за стойкой администратора, а за стойкой вокзального буфета. Выяснять, где живет англичанин Джон, а потом лезть к нему в номер, было бы глупо, да и никто бы нам и не сказал, где он поселился, а если бы и сказал, то в гостиницу наверняка не пропустил бы. Потому о Джоне я решил не заикаться.
— Хеллоу, мадам, — сказал я, продолжая сохранять вид лорда. — У вас есть свободные номера?
Портье подозрительно посмотрела на мою спутницу, стоявшую как истукан, и, изобразив на лице подобие улыбки, ответила:
— Имеются. На какой срок хотите снять номер?
— А сколько стоит за сутки? — задал я вопрос, который, наверное, не должен был бы задавать богатый человек, в образе коего я старался предстать перед портье и от нечего делать наблюдавшими за нами с Дашкой швейцаром, киоскером и пожилой парочкой, сидевшей в креслах за журнальным столиком.
Женщина назвала сумму, от которой у меня чуть было не встали волосы дыбом. Если я проживу здесь с недельку, то мне придется полгода пахать в ДЮСШ, чтобы расплатиться с гостиницей.
— Я был бы не прочь пожить у вас с недельку, а то и две, — тоном капризного клиента сказал я, — но боюсь, что мне могут не понравиться условия проживания в гостинице. Поэтому я оплачу только за сутки, а там посмотрим.
Именно на такой срок у меня и хватало денег, чтобы оплатить номер.
Портье вновь взглянула на Дашку, которая вдруг покачнулась, с головой выдав свое нетрезвое состояние, и, стараясь говорить любезно, произнесла:
— Вы, в общем-то, можете заплатить и за неделю, а если вам у нас не понравится, заберете деньги.
Я презрительно скривился.
— Я привык поступать так, как я хочу, а не как мне кто-то диктует… Вы поселите нас с женой в номере?
Я, конечно же, понимал, на кого мы с Дашкой были похожи и что о нас думали присутствующие в фойе. Наверняка все решили, что мы подвыпившая парочка, которая хочет снять номер, чтобы переспать. И я бы не хотел, честно говоря, их разубеждать. Было бы хуже, если бы нас действительно приняли за шпионов, а то и за грабителей, ибо за крутых бизнесменов, как бы я ни пыжился, мы все равно сойти не смогли.
— А паспорта у вас есть? — язвительно поинтересовалась портье, очевидно, втайне надеясь на то, что таковых у нас с Дашкой не окажется.
