призвано служить тем же целям, что и иезуитский орден, и быть столь же жестко централизованной организацией, как и «Общество Иисуса». Ока была формально создана 6 января 1622 года, получила название «Конгрегация пропаганды веры» и сразу же была наделена крупными денежными средствами. В ее состав вошли 13 кардиналов и 2 прелата.
Уже через неделю, 14 января, на первом своем заседании Конгрегация приняла ряд важных решений, затребовав от всех папских послов — нунциев и генералов церковных орденов подробные отчеты о том, как обстоит дело с обращением неверных и еретиков в различных странах и областях. В отправленных письмах нунциям, где содержались эти вопросы, одновременно предписывалось довести о создании Конгрегации пропаганды до сведения епископов и сановников церкви, а также правительств иностранных государств, не исключая и некоторые протестантские страны. Новая
Конгрегация вместе с тем пыталась сразу же формально отгородиться от других достаточно известных организаций воинствующего католицизма вроде инквизиции или Ордена иезуитов. Нунциям предписывалось разъяснять, что Конгрегация не собирается учреждать никаких трибуналов и судилищ или вообще прибегать к насильственным методам и будет действовать сугубо мягкими и мирными средствами: молитвами, проповедями, поучениями, призывами к соблюдению постов. Теперь в Ватикане додумались до разделения ролей, до попытки укрепить доверие к своему новому детищу путем отгораживания его от учреждений, вызывавших ненависть и страх у тех еретиков, за душами которых начинала охоту Конгрегация пропаганды. Вместе с тем деятельность Конгрегации должна была служить дополнением и прикрытием для репрессий инквизиции и политических интриг иезуитов.
Конгрегация подготовила текст папской буллы, которая в июне 1622 года возвестила о создании пропагандистского центра католицизма. В ней указывалось, что целью Конгрегации является завоевание в лоно католицизма не только неверных, но и населения областей, отторгнутых от царства Христова вследствие происков дьявола.
В распоряжение Конгрегации были предоставлены огромные финансовые средства; папа нередко сам присутствовал на заседаниях для придания большего веса ее решениям. Были приняты особые меры к налаживанию связи Конгрегации со всеми ее корреспондентами и агентами в различных странах. Папа издал в конце 1622 года еще одну буллу, в которой потребовал от почтовых чиновников всех стран бесплатно доставлять любые материалы, посылаемые Конгрегацией. Она разделила весь мир на районы, пропаганда в пределах которых руководилась назначаемыми из Рима церковными сановниками. Так, на нунция в Испании была возложена обязанность быть главой пропаганды не только в этой стране, но и в ее огромных владениях, охватывавших большую часть Южной и всю Центральную Америку. Представителю папы в Португалии поручалось осуществлять руководство в ней самой и ее колониях: нунцию в Брюсселе — в Голландии, Англии, Дании; нунцию в Вене — в Австрии, Венгрии, Южной Германии и т. д.
В сотрудничестве с орденами Конгрегация занялась засылкой католических миссий в различные страны, расширением числа коллегий, готовивших проповедников. Наряду с этими коллегиями и семинариями было организовано специальное управление Конгрегации пропаганды — Особая конгрегация, которая создала и расширила целую группу германских, английских и многих других учебных заведений в Риме, подготовлявших квалифицированных проповедников, хорошо знакомых с языком, обычаями стран, где им предстояло действовать. Не менее семи специальных школ в Риме в 1622 году готовили искусных полемистов для публичных, устных и печатных диспутов с протестантами.
Наконец, много внимания было уделено расширению деятельности папского издательства «Typographia Polyglotta», издававшего пропагандистскую литературу на множестве языков, включая языки стран Дальнего Востока.
Вся эта огромная машина была централизована. В Рим стекались детальные отчеты, а оттуда рассылались четкие указания о направлении и характере пропаганды. Ничего даже отдаленно напоминающего этот громадный разветвленный аппарат не было не только в XVII веке, но и в последующие два столетия ни в одном государстве мира.
Конгрегация пропаганды осуществляла контроль над деятельностью духовных миссий во всем мире, вплоть до Индии и Японии.
Мы не будем здесь рассказывать, как миссионеры шли рука об руку с колонизаторами, пытаясь изнутри подорвать сопротивление народов Азии, Латинской Америки и Африки иноземному порабощению. Это особая тема. Здесь важно напомнить, что именно Конгрегация рассматривала и одобряла поистине иезуитские приемы «ловли душ», практиковавшиеся миссионерами. Они принимали любое обличие, приспосабливались к местным обычаям, верованиям, предрассудкам, чтобы поставить их на службу своей пропаганде.
Конгрегации иногда все же приходилось одергивать чрезмерно усердных проповедников, которые, подобно иезуитам в Китае, настолько приспособились к местным обычаям, что выбрасывали за борт самые основные догматы католицизма. Именно против такой «опасности» предостерегал папский декрет, изданный в 1645 году.
Подобные декреты издавались в значительной мере из?за непрекращавшейся грызни между миссионерами, принадлежавшими к различным церковным орденам, особенно между иезуитами и доминиканцами, без устали доносившими друг на друга начальству в Риме. Папский легат Турнон, инспектировавший деятельность миссионеров на Дальнем Востоке, писал в 1703 году, что иезуиты орудовали с помощью лжи и интриг, проявляя «абсолютное бесстыдство». Практика миссий, действовавших десятилетиями и веками в различных странах, послужила школой, отшлифовавшей искусство католических проповедников, привела к накоплению опыта, методов и приемов борьбы за умы людей, которые Ватикан широко использовал на решающих исторических поворотах. К их числу принадлежит внимательное изучение и использование особенностей психологического склада различных народов и отдельных социальных групп, умение играть на национальных, региональных и других подобных противоречиях, манипулировать религиозным фанатизмом, направляя его в каждом случае в угодном направлении, фальсифицировать достижения передовой мысли в интересах реакции, сочетать длительную, чуть ли не индивидуальную идеологическую обработку каждого человека с организацией интенсивных пропагандистских кампаний и т. д.
Отделив ведомство пропаганды от репрессивных органов церкви вроде инквизиции, Рим вскоре понял нецелесообразность подчинения проповеднической деятельности миссии задачам достижения временных политических выгод. Длительная идеологическая обработка населения преследовала далеко идущие политические цели римской курии. В Риме отлично поняли, что будничная деятельность миссий создает почву для развертывания в нужный момент психологической войны, решающей главные политические задачи.
Однако такой почвы могло и не возникнуть, если бы эта активность миссий оказалась скомпрометированной прямым обслуживанием текущих политических интересов тех или иных европейских и колониальных держав, которые далеко не всегда вполне совпадали с интересами католической церкви. В этой связи Конгрегация пропаганды веры издала в 1659 году декрет, запрещавший миссиям содействие видам различных политических группировок, непосредственное участие в органах государственного управления, нападки на существующие власти, обсуждение политических вопросов в проповедях и на различных религиозных собраниях (разрешалась с оговорками только подача советов монархам).
В сотрудничестве с Конгрегацией пропаганды «Общество Иисуса» задалось целью поставить на службу целям католицизма все существовавшие средства массового воздействия на умы людей. Поэтому нет ничего удивительного, что орден пытался организовать «контрреформацию в театре». Иезуитам удалось создать и снабдить соответствующим репертуаром целую сеть театров, занимавшихся церковной пропагандой. В Вене, например, такой театр вмещал 3 тысячи зрителей. Театры были созданы не только в Европе, но и при иезуитских миссиях в Мексике, Перу, Бразилии, Индии, Японии и других странах. Многие из этих театров продолжали действовать после того, как сама контрреформация отошла в область истории.
Церковь ясно осознавала не только значение в пропаганде книгопечатания, но и ту угрозу, которую оно представляло для господствующей идеологии. Еще до того как духовенство начало широко использовать печатное слово в своей собственной пропаганде, оно попыталось воспрепятствовать тому, чтобы этим оружием воспользовались его противники. Даже простое распространение священных книг Старого и Нового заветов на языках различных европейских народов считалось опасным, так как было
