Москве.
«Дорогой друг, только что видела Сашу Б. (А. Богословский, был осужден по ст. 190 УК РСФСР, ч. 1.). Если еще помните, здесь был некий тайный кюре, у которого была паства. После 10 месяцев заключения он раскололся и назвал всю паству, вас и Жаклин. Все это к тому, что вы на заметке, чтобы вы остерегались от провокационных встреч и разговоров. Вы в основном фигурируете как поставщик литературы (антисоветского содержания)».
Органы КГБ весьма умело держали под контролем всю переписку
На каждого сколько-нибудь заметного диссидента составлялись самые подробные оперативные справки-ориентировки. Несколько копий таких справок есть и в моем архиве, в том числе на
«Родилась в 1912 году в семье эсеров, принимавших активное участие в террористических актах против членов царского правительства и вынужденных эмигрировать в 1910 году. Отец вернулся в Россию в 1917 году, мать с двумя детьми осталась в Париже. Наташа
Органами КГБ получены неопровержимые данные, что к ее нелегальному каналу связи с Западом имели самое прямое отношение на разных этапах дипломатические сотрудники Франции: С. Татищев, Клод
Возникает вопрос: почему, зная обо всем, органы не пресекали подобную деятельность
Часто спрашиваю себя, особенно в период оттепели наших отношений с Западом, когда бывшие враги официально причислены к подвижникам: имело ли право КГБ на такого рода деятельность? Мне кажется, имело. В то время шла самая беспощадная холодная война. И западные специальные службы, конечно же, не сидели сложа руки. Они вели активную борьбу против существующего в СССР строя. Ведь мы хотели «похоронить» капитализм. Было бы смешно, если бы КГБ не принимал соответствующие контрмеры.
В моем архиве сохранились материалы о подрывных акциях ЦРУ и о контрмерах КГБ. Эти материалы подготовлены к печати на основе личных встреч с арестованными агентами западных спецслужб, угонщиками самолетов, сектантами, чьи молельные дома и подпольные типографии, где печаталась антисоветская литература, мне не раз доводилось посещать вместе с работниками органов советской контрразведки. И на всех этих материалах проставлен синий штамп: «По вопросам, касающимся деятельности Комитета государственной безопасности, возражений не имеется. Материал рекомендуем согласовать». И дальше подписи руководителя пресс-службы КГБ генерала Ивана Федоровича Барского или лиц, замещающих его.
С кем же надо было согласовывать эти материалы? Порой с соответствующим отделом ЦК КПСС, чаще с МИДом и всегда с руководством тех служб КГБ, откуда исходили факты. Кто они, члены этого руководства? На моем столе старая записная книжка: красная дерматиновая обложка и на ней наклейка с крупной цветной надписью — «Иисус Христос любит тебя». Наклейку с надписью мне подарили отнюдь не в церкви, а в КГБ. Сотрудники контрразведки не были чужды духа коллекционирования, собирали все — от наклеек до брошюр о скором конце света, изданных в типографиях, оборудованных в специальных подземных бункерах. Но не этой наклейкой может похвастаться старая записная книжка. Целые страницы в ней до сих пор хранят номера «вертушек» тех, кто руководил на практике борьбой против НТС, ОУН, солженицынского фонда и религиозных подпольных сект.
Валерий Федорович Лебедев, впоследствии генерал и руководитель «Альфы». С ним довелось в одном купе ехать в Киев на устроенную КГБ пресс-конференцию нашего агента в зарубежной организации украинских националистов. Молодой, интеллигентный человек. Полковник Александр Владимирович Баранов — согнутый, худой, нервный, вечно курит. Такая у него работа — руководить борьбой против диссидентов. Нелегкое это дело. Надо думать о многом: когда, против кого и какое время выбрать для нанесения нового удара, какое наказание определить — тюрьма, психушка, высылка. И при этом сделать так, чтобы избежать шквальной волны протестов из-за рубежа. Полковник Валентин Иванович
Старые записные книжки, блокноты с впечатлениями о судебных процессах, которые жалко выбросить, — память о былых нелегких страницах жизни, хотя они сегодня вряд ли кому-нибудь нужны. В начале XXI века совсем не модно вспоминать о былой, пусть вынужденной, сопричастности к идеологической борьбе времен холодной войны. Не только они хранятся в моем журналистском архиве. В нем много ценных для меня фотосвидетельств о прожитых годах. Вот совсем молодой сижу в кремлевском кресле Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР Никиты Сергеевича Хрущева. Слева он с руководителями Союза обществ дружбы, справа члены делегации японской соцпартии. Конечно, я не сам занял кресло руководителя великой державы. Хрущев, по-видимому, хотел продемонстрировать японцам и свою демократичность, и уважение к сложной, ответственной работе переводчика. Момент, не повторившийся больше в жизни. В кресле руководителя другой великой страны, Индии, —
Сохранились в моих фотоальбомах фотографии встреч с
