Она разобралась с ними быстро и довольно просто. Практически, никакого сопротивления. Двое были без сознания, один явно мертв. Остался последний…
По всем физическим характеристикам она намного превосходила их, и ей не составило труда догнать последнего человека. Она сбила его с ног, рывком перевернула на спину и просто уселась на него. Создатели наградили ее отнюдь не слабым весом (конечно, она же наверняка должна была работать в крайне неблагоприятных условиях… а для чего еще нужен сверхпрочный скелет?!), которым она и собиралась его придавить. Ей хотелось смотреть, как он будет задыхаться, не в состоянии сделать вдох. Как он будет умирать. И да, он будет тоже смотреть на нее — воплощение их роковой ошибки. Она хотела, чтобы они все это поняли.
— Что, тяжело, да? — сказала она с усмешкой в голосе.
— Ух… сука… слезь, — хрипел Проводник, тщетно пытаясь ее с себя сбросить.
— О, я слезу. Потом.
Его лицо раскраснелось, на лбу выступил пот. Было видно, что ему очень тяжело. Но ей это нравилось. Она смотрела на него и под шлемом расплывалась злорадная усмешка. Она смотрела на его лицо. Но вдруг усмешка погасла. Приблизившись, она, не веря, смотрела на лицо Проводника.
Женщина издала вздох, будто вспомнила о чем-то очень важном.
Проводник лежал на полу, а на нем восседала эта полоумная электронная баба и весело ухмылялась. Он не видел ее лица, но он это чувствовал. Что до него, то дышать становилось все труднее. Попытавшись ее сбросить или вылезти из-под нее, он понял безрезультатность этих действий. В глазах уже начало темнеть, а его самого, казалось, вот-вот сровняет с металлическим полом, как шкуру какого-нибудь зверя. По телу волной прошла слабость. Даже пошевелить рукой для него стало непосильной задачей.
Женщина всматривалась в его лицо, явно наслаждаясь ситуацией. Она вдруг наклонила голову вбок и удивленно ахнула, вскочив на ноги. Когда его грудь перестала давить стокилограммовая кукла с расстройством психики, он смог наконец сделать глоток воздуха. Он кашлял, пытаясь отдышаться, и не спускал глаз с андроида: черт ее знает, что с ней происходит. Женщина отшатнулась от него и, упершись спиной в стену, безвольно опустилась на пол. Еще некоторое время она смотрела на него, сидя у стены и не шевелясь.
Проводник не решался вставать или делать резкие движения: он видел, насколько быстро она может действовать. А провоцировать лишний раз — не слишком умное решение. Поэтому он просто ждал.
— Ты… — прошептала она и подобралась к Проводнику. Радовало отсутствие гнева в ее голосе. — Нет, не может быть…
Она смотрела на него, ощупывала, словно желая убедиться, что он настоящий.
— Это ты… — ее голос дрожал.
Она вдруг обняла его. Крепко.
— М-мать… — прохрипел Проводник от таких объятий. Ему показалось, что еще немного и его ребра затрещат как спички.
— Ой, прости! Что я наделала! Тебе больно?
Женщина сняла шлем, отбросила его в сторону и осыпала Проводника поцелуями. У Проводника аж челюсть отвисла.
Похоже, меня слишком сильно тюкнули по голове, — подумал он.
Проводник отстранился от нее как мог и посмотрел на ее лицо, которое не успел разглядеть в момент странного порыва этой электронной девки. Он уже и не знал что лучше: умереть от удара об стену или же быть задавленным в объятьях.
Лицо с чуть островатыми чертами. Короткие рыжие волосы, светлые голубые глаза. Такая же, как и тогда, четыре года назад. Только тогда у нее не было таких вот 'заскоков' да и весила она намного меньше. Проводник до сих пор помнил их первую (и до этого момента — последнюю) встречу… пусть и была она не слишком уж подходящей для новых знакомств. Следом за этим всплыли на поверхность и другие воспоминания. Воспоминания боли, что не желала отпускать его даже теперь.
— Как ты здесь оказалась? — сказал он, наконец. — И что с тобой случилось?
Она молчала, будто бы пытаясь подобрать слова. Или не знала с чего начать. Проводник подождал, но когда по прошествии минуты безмолвной тишины стало ясно, что она может просидеть так до скончания времен, он снова к ней обратился:
— Кира? Что с тобой произошло?
— Я не знаю, — она мотнула головой. — Это сложно объяснить. Я даже сама не все до конца понимаю.
— Последний раз, когда я тебя видел, ты не была способна на… на то, что ты сделала здесь.
Она опустила голову и подперла лоб рукой, будто у нее разыгралась мигрень.
— Я помню, что провалилась в какую-то дыру. Это было так странно: дыра в воздухе. Я провалилась туда и упала внутрь какого-то помещения… мне кажется, это была столовая. Не знаю, может это и не столовая вовсе, но мне почему-то так показалось. Перед глазами все поплыло и я отключилась. Потом, уже после этого, я пришла в себя в больничной палате. Но даже с того момента мои воспоминания идут обрывками. Фрагментами.
Проводник кивнул и задумчиво произнес:
— В этом мало приятного, я согласен. Но все это не объясняет того факта, что ты — другая. Ты сама- то это осознаешь?
— Да, — согласилась Кира. — Со мной явно что-то не так. Они что-то сделали со мной. Сказали, что я умирала и меня спасли… но для этого пришлось меня изменить. Но не сказали как. А потом начались тесты, — она нахмурилась и в глазах ясно читалась неприкрытая ненависть. — Эти скоты испытывали на мне какие-то гадостные приборы, подключали к компьютерам и прочей дребедени. Но самым отвратительным было то, что мной управляли как марионеткой! Я даже пальцем сама пошевелить не могла!
Он промолчал.
— Это было так… ужасно! Я боялась даже выйти из своей комнаты. Меня трясло при одной только мысли, что эти издевательства будут продолжаться снова и снова. Я пыталась сопротивляться, но… это было бесполезно. Мне казалось, что я теряла себя, что я становлюсь предметом, игрушкой в руках этих сволочей. Понимаешь?
— Понимаю. Но теперь-то их нет.
— Ты хоть представляешь, каково это? — она в упор посмотрела на него. — Каково сознавать собственную беспомощность, знать, что если ты не пойдешь послушной овцой, то тебя заставят, и ты никак не сможешь этому помешать? А?
— Это в прошлом, — спокойно ответил Проводник. — И то, что ты сознательно себя туда возвращаешь, не сделает тебе лучше.
Кира вздохнула. Помолчала, смотря на свои руки.
— Наверное, так и есть.
— Что случилось потом? Как ты пришла к тому, что… в результате чуть не убила нас? — Он оглянулся, но в полутемном коридоре никого не было кроме них двоих. — То есть, меня. Остальным, похоже, не повезло.
Кира продолжала изучать свои руки. Вид у нее был такой, что если бы она могла, то точно покраснела.
— Я… просто так получилось. Не знаю. И не помню. Это как раз один из таких провалов, когда я просто не в состоянии ничего вспомнить. Помню только ярость, гнев… меня разозлили. Должно быть, я просто взбесилась, — она покачала головой. — Не помню…
Проводник молча сидел и просто смотрел на нее. За последние годы его чувства и эмоции несколько притупились, уступив место более практичным инстинктам и реакции, которые не раз спасали ему жизнь. Он просто не знал, что ей сказать. В голове вдруг стало пусто, все мысли исчезли, оставив лишь какое-то неясное чувство. Что это — жалость или сочувствие? Он не мог однозначно ответить.
— Никогда не думала, что может быть так плохо, когда ты хочешь заплакать, но просто не можешь этого сделать!
