— Понимаешь, у нас есть небольшая проблемка… нам бы очень не помешал кораблик.
Йейтс сначала посмотрел на нее, а затем рассмеялся.
— Ты полагаешь, что я вот так просто дам вам корабль?
— Да, — серьезно ответила она.
— И почему же?
— Потому что я скажу пожалуйста… — на ее лице появилась холодная, опасная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.
А чуть позже Йейтс понял почему: голову пронзила острая боль, как тогда в камере. Только на этот раз в несколько раз сильнее. В глазах у него потемнело, и он чуть было не рухнул на пол, с трудом устояв на ногах. Появившись, боль так же внезапно ушла, будто его огрели незримой кувалдой.
— Хорошо-хорошо, я понял! — затараторил Йейтс. — Будет вам корабль. Возьмете один из моих, в третьем шлюзе.
— Карточка? — Кореллия вопросительно приподняла брови.
— Ах да. Вот, — он достал ключ-карту и отдал ей.
— А теперь пошли. Проводишь нас до корабля, там и распрощаемся.
После недолгой поездки на одном из лифтов, они подошли к третьему шлюзу. От лифта его отделял коротенький коридор с герметичными дверьми. Двое охранников по приказу Йейтса (хотя и так ясно, кто на самом деле отдал такой приказ) остались у лифта. Сам же Йейтс шел впереди, показывая путь, периодически оглядываясь на неприятную ему парочку. Он был бессилен что-либо сделать: как только он начинал думать о возможном пути к освобождению от ментальных пут, его тут же 'награждали' вспышкой боли. И зачастую мысль даже не успевала до конца сформироваться, как ее уже убивали в зародыше. Он не хотел подчиняться, как и не хотел сдаваться, но все его попытки были бесполезны и, скорее всего, просто доведут его до инсульта, чем помогут — это Йейтс прекрасно понимал. Да, он мог бы отдать приказ своей охране открыть огонь, но к чему бы это привело? К его моментальной смерти. Он так же прекрасно знал, на что способны обладатели ментального контроля. Поэтому он просто перестал думать.
Работал что называется 'на автомате'.
— Ого, — сказал Проводник, когда они подошли к выставленным в ряд звездолетам, — и это все его корабли? Целых пять штук.
— Твои корабли? — спросила Кореллия у Йейтса.
Тот утвердительно кивнул.
— Давай-ка возьмем вот этот, — она указала на один из звездолетов, формой походивший на огромную пулю с Х-образными крыльями. — Йейтс, какой код?
— Два девять два семь, — сдавленно произнес он. — А разве ты не могла это вытащить из моей головы как все остальное?
— Могла бы. Просто я хотела, чтобы ты это сказал, — она иронично усмехнулась.
Кореллия набрала код на карточке. Когда дверь ведущая внутрь звездолета открылась, она жестом пригласила Проводника внутрь. Тот молча зашел.
— И напоследок не забудь открыть шлюз, — сказала она Йейтсу. — Только смотри мне… — она погрозила ему пальцем, — без самодеятельности.
Йейтс вызвал диспетчера и дал ему указания. Когда все было почти готово, он отчитался и, развернувшись, поспешно направился к дверям в коридор — без скафандра в открытом шлюзе делать явно нечего. Кореллия тем временем подготавливала корабль к отлету. На голографическом экране отобразилось сообщение диспетчера о готовности. Через несколько минут тяжелые створы шлюза разошлись, чтобы выпустить одинокий корабль в глубины космоса.
Проводник отстегнул ремни. Рывок прошел на удивление гладко — он почти не почувствовал перегрузки. Рядом, в кресле пилота сидела Кореллия и возилась с данными со сканера. Курс уже давно был проложен, и теперь им оставалось лишь ждать. Ждать и рассчитывать на то, что их жертва не скроется раньше времени в одном из переходов. Проводник молча смотрел в иллюминатор на далекие, холодные звезды. Они были чужими для него, так же как и все остальное вокруг. Но к этому он уже давно привык.
— Скажи честно, — произнес он вдруг, — зачем тебе он сдался? Что этот человек мог сделать такого, ради чего ты готова преследовать его даже в других мирах?
Она не ответила — просто молча на него посмотрела и перевела взгляд на приборную панель. Проводник уже подумал, что она оставит слова при себе, но Кореллия, вздохнув, ответила:
— Он убил мою мать. Это достаточное основание, не правда ли?
Проводник предпочел вежливо промолчать. Выдержав долгую паузу, он снова заговорил.
— Ты совсем не говорила о своем прошлом. Я не хотел заставлять тебя возвращаться к болезненным воспоминаниям. Извини.
— Не оправдывайся, — она качнула головой, — я не сказала, ты спросил — все нормально. И я не возвращалась к этим воспоминаниям. Я всегда об этом помню. Настанет день, уж поверь, когда я заставлю этого ублюдка страдать. Он будет умирать снова и снова, пока не сойдет от этого с ума и не деградирует. А когда это произойдет… — внешне ее лицо казалось спокойным, но Проводник заметил (или то ему лишь показалось?), что глаза Кореллии на миг приобрели ярко-алое свечение, словно идущее изнутри. — Когда это произойдет, он уже будет не в состоянии осознавать то, что с ним происходит. Вот тогда-то он и умрет окончательно.
— М-да, хотел как лучше, а получилось как всегда.
— Что?
— Мне просто хотелось ясности, — пожал Проводник плечами. — А в результате я навел тебя на мрачные мысли.
— Забудь. Ничего страшного.
Он немного помолчал.
— Что значит умирать снова и снова?
— Есть одно место, где такое возможно, — ответила Кореллия. Разумеется, туда попасть можно только через шар, равно как и выбраться — так же через него. Это нечто вроде отдельной вселенной. Царство хаоса и непостоянства.
— И попавшие туда обретают бессмертие, стало быть?
— И да, и нет, — она сделала неопределенный жест, — умереть там можно, что, скорее всего, и будет постоянно происходить. Но умереть окончательно, то есть перестать существовать вовсе, там нельзя. В том месте возможно все и в то же время — ничего.
— Впору вешать знак: 'ОПАСНО. ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ', — хмыкнул Проводник.
— Даже если бы в пространстве можно было оставить подобный знак, он был бы просто бесполезен, — легкая, ироничная улыбка коснулась ее губ, — так как это закрытая вселенная. В ней нет естественных входов и выходов.
— Что, совсем никаких?
— Физически туда попасть можно только через шар. Но буквально каждую ночь ты, я и миллиарды других мыслящих существ, способных видеть сны попадают туда без проблем. — Она пристально посмотрела на Проводника, ожидая от него ответной реакции. — Понимаешь?
Проводник нахмурился.
— Так значит, это царство хаоса и непостоянства…
— Это тот пресловутый мир грез, в который мы так часто попадаем, — закончила за него Кореллия. — И хотя мы думаем, что сны это всего лишь сны, а фантазии — просто плод нашего воображения, там они — реальность. — Она немного помолчала, прежде чем продолжить. — Но одно я не могу понять. Это то, как ты там оказался.
— Как так? — Проводник нахмурил брови.
— Ты думаешь, что тот остров, где ты нашел мой дом — настоящий? — она издала смешок. — Это фантазия, не более. Но, тем не менее, как ты сам смог убедиться, он вполне реален. Помнишь фокус с едой?
