война, развлечения, увлечения и спорт. И даже убеждение, будто одним народам дозволено порабощать и угнетать другие народы, — оно тоже растет из этого древнейшего из прав, которое мы себе присвоили от имени Бога, — права властвовать над животными. Действительно, история не перестает учить нас, что достаточно приравнять человека к животному — желательно насекомому, обезьяне, собаке, свинье или паразиту, — и мы сразу чувствуем себя куда свободнее.
«От человека до скотов»
Первым человеком, который задумал использовать животных, стал Авель, сын Адама и Евы. Он заделался пастухом, пас овец и приносил Богу в жертву первенцев своего стада. Эти мясные жертвоприношения нравились Богу больше, чем вегетарианские дары Авелева брата, земледельца Каина. Отсюда, кстати, следует, что, даруя людям право есть животных, Бог думал также о себе и, возможно, именно это и означали его слова «по образу Нашему, по подобию Нашему».
В следующий раз читатель снова встречается с животными лишь через десять поколений после Адама и Евы, Каина и Авеля, крокодилов, змея и овец. Это происходит в интересной и по-своему особой истории — в рассказе о потопе и в столь же интересном и особом месте — в Ноевом ковчеге.
Фон этой истории известен: род человеческий погряз в грехах и злодеяниях, Бог раскаялся в создании людей и решил их истребить. «Истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, — сказал Он, — от человека до скотов […] ибо Я раскаялся, что создал их» (Быт. 6, 7).
Однако Ной, «человек праведный и непорочный», нашел благоволение в глазах Господа. Ему было велено взять прочное дерево гофер и построить из него большой ковчег, много больший, чем необходимо для спасения его самого и членов его семьи. Плотник-любитель может найти детальное техническое описание ковчега, включая его материалы и размеры, в 6–й главе указанной книги. Для нашего рассказа важнее другое Божье указание Ною — заполнить этот ковчег парами животных всех видов, от каждого вида по двое, мужского и женского рода, «из птиц по роду их, и из скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по роду их, из всех по паре […] чтобы остались в живых». Иными словами, в ковчеге следовало собрать пары, которые обеспечили бы возрождение всех этих видов после потопа.
Потоп был глобальным ответом Бога на дурное поведение созданных Им людей. Поэтому читателю не совсем ясно, почему Он решил заодно истребить и животных. Можно, однако, утешиться тем, что после дарования людям права властвовать над животными и пользоваться ими мы встречаем здесь наконец первое в Библии осознание важности охраны животных и вполне экологическое по духу признание равенства между животными и людьми.
Более того: Ной и Бог демонстрируют даже большее экологическое понимание, нежели многие нынешние общества охраны природы. Сегодня люди, руководствуясь личными симпатиями, интересами престижа и возможностями финансирования, заботятся прежде всего о пандах и дельфинах и куда меньше думают о спасении редких крыс и вымирающих жаб. Ной, однако, спас всех без исключения, хотя вполне мог бы воспользоваться потопом, чтобы избавиться, например, от комаров и скорпионов. Можно с полной уверенностью утверждать, что он не оставил в беде даже змея, этого древнейшего врага человеческого, взяв напарницу и для него, чтобы после потопа они породили новые поколения змей, которые ползали бы на чреве и жалили наши пятки. Я полагаю также, что Ной предусмотрительно взял в ковчег семена, луковицы, почки и черенки всех без исключения растений. Об этом не сказано напрямую, но это логично, а кроме того, нам известно, что сразу же после потопа Ной посадил виноградник, а это значит, что он взял в ковчег также рассаду.
Короче — перед нами радующий сердце экологический рассказ. Все в одной лодке: Ной, его жена, его сыновья и их жены, и по паре млекопитающих, насекомых, пресмыкающихся и птиц. Но есть еще одна деталь, которую нынешние читатели этого рассказа склонны забывать. Хотя в 6–й главе Бытия Бог велит Ною взять по паре от каждого вида, но в главе седьмой он добавляет: «и всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского».
Иными словами, принцип «каждой твари по паре» относится только к животным нечистым. От чистых велено взять по семь пар каждого вида. В скобках можно выразить недоумение: откуда было Ною знать, какое животное «чистое» и какое «нечистое»? Ведь законы «раздвоенного копыта» и «жвачности»[55] еще не были сформулированы, и даже сами евреи и еврейство еще не появились в мире. Но мы понимаем, конечно, что рассказ этот предназначен читателю, а не Ною, а в то время, когда этот рассказ писался и читался, у читателей уже было кое-какое представление о кашруте.
Зачем же Богу понадобилось всемеро умножить численность чистых животных в ковчеге? Одна из возможных тому причин могла состоять в том, что лишние пары чистых предназначались для пропитания хищных зверей. Возможно и другое, довольно наивное, чтобы не сказать притворно-наивное, объяснение, согласно которому и Бог, и Ной симпатизировали именно чистым животным и потому хотели сохранить их побольше. Между прочим, так утверждали даже некоторые знающие и опытные читатели. Например, мудрецы Талмуда рассказывали, что перед концом потопа, когда Ной послал ворона посмотреть, сошла ли вода, ворон будто бы возмутился и сказал: «Твой Господь ненавидит меня, и ты ненавидишь меня. Твой Господь ненавидит меня: от чистых по семи, от нечистых по двое. А ты ненавидишь меня: оставляешь от семи и посылаешь от двух. Если поразит меня ангел жары или холода — не окажется ли, что в мире недостает одной твари?»
Иными словами, по мнению ворона, Бог любит чистых животных и ненавидит нечистых и именно поэтому велел Ною взять от чистых семь пар, а из нечистых, вроде ворона, только по одной. И сам Ной, по мнению ворона (в передаче мудрецов), тоже ненавидит нечистых животных, вот и посылает проверять уровень воды именно его, ворона, хотя в ковчеге есть лишь одна такая пара. А что, если в дороге с ним что-нибудь случится: он замерзнет или получит солнечный удар, — ведь тогда исчезнет сразу весь род вороний!
Ворон — птица умная, и в его утверждении есть логика. Но скоро вода сойдет, ковчег откроется, все его пассажиры выйдут наружу, и читатель убедится, что умный ворон ошибся. Во всем, что касается чистых и нечистых животных, у Бога и Ноя были совершенно иные намерения.
«И обонял Господь приятное благоухание»
Пассажиры ковчега вошли в него на шестисотом году жизни Ноя, семнадцатого дня второго месяца. Они вышли из него двадцать седьмого дня второго месяца на шестьсот первом году его жизни. Это значит, что Ной, его жена, их сыновья и невестки и все животные находились в ковчеге ровно триста семьдесят пять дней, то есть чуть больше года. Библия ничего не рассказывает об этих днях. Можно представить себе, что там и сям случались конфликты и стычки, не говоря уже о запахах, тесноте и шуме. Но поскольку в рассказе не упоминаются какие-либо ссоры и споры, можно предположить, что в целом пассажирам удавалось сохранять приемлемую, возможно даже теплую и дружескую атмосферу.
Главная неожиданность подстерегала всех их, но прежде всего чистых животных — а также читателя — потом, когда воды потопа наконец сошли. Ковчег лежал тогда на горе Арарат, и все спасшиеся вышли из него. Я представляю себе, как радостно выпрыгнули животные, как они забегали вокруг, стали кататься по земле и потягиваться, радуясь возможности размяться и наслаждаясь приятным чувством безопасности и ощущением надежной почвы под ногами. Что же касается первого, что сделал Ной, то нам даже представлять это себе не нужно — об этом сказано напрямую: «И устроил Ной жертвенник Господу; и взял из всякого скота чистого, и из всех птиц чистых, и принес во всесожжение на жертвеннике». Иными словами, он принес этих животных и птиц в жертву Богу.
Ритуал довольно распространенный и с религиозной точки зрения вполне логичный. Ной полон благодарности за чудесное спасение, а в те дни было принято благодарить Бога как следует. Тогдашние божества не довольствовались молитвами, и верующие тратили изрядные деньги на покупку животных для
