получила в свои руки важный козырь — двух беглецов, принадлежащих семье раджи. Этот козырь можно было пустить против непокорного правителя в любой момент. Английские власти спасли жизнь Чинна Басаппы и Деваммаджи. И последние это понимали. Они были готовы на любую услугу. Раджа тоже кое-что понимал в этой истории и поэтому подослал к беглецам убийцу. Покушение не удалось. Но козырь так и не пошел в дело. Ост-Индская компания получила в свое распоряжение кое-что поважнее.
В 1833 году тот же Кесемейер нанес второй визит в Кург. На этот раз «улов» его был существенней. Он узнал, что раджа вел переговоры с пенджабским Ранджит Сингом, который еще сохранял свою независимость и не собирался добровольно уступать ее англичанам. Раджа Курга сделал свой выбор. Он понял в отличие от своих предшественников, что только союз с сохранившими независимость индийскими княжествами может спасти Кург. Но понял это слишком поздно. Пенджаб был далеко, а армия Ост-Индской компании стояла в Мадрасе и соседнем Майсуре. В том самом Майсуре, который был предан Вирараджей Старшим и который теперь связал руки и решил судьбу Вирараджи Младшего. Тогда Младший проклял Старшего и тот день, когда были призваны «вечные свидетели», скрепившие губительный для Курга союз. Но проклятие уже ничего не изменило — ни в судьбе раджи, ни в судьбе Курга. Переговоры с Ранджит Сингом, о которых узнали англичане, ускорили развязку. И тогда появился в марте 1834 года Третий документ — объявление Кургу войны. Документ по сути своей был лживым, хотя все факты, сообщенные в нем, имели место. Его большая ложь заключалась в том, что в своей констатирующей части он не отражал действительной позиции Ост-Индской компании по отношению к Кургу, так же как ее не отражал и Первый документ. Среди многих обвинений, предъявленных непокорному радже, были обвинения, которые бы никогда не стали ими, если бы не информация о связях с Ранджит Сингом.
Получив Третий документ в свое распоряжение, «зловредный» раджа не дрогнул. Он не пополз к ногам почтенной Компании, унижаясь и вымаливая себе прощение. Достоинство правителя и гордость курга не позволили ему это сделать. Он сделал другое. Призвал народ Курга оказать сопротивление английской армии. Но он понимал, что это безнадежно… И еще он написал письмо генерал-губернатору, которое доставило ему светлое и горькое удовлетворение. В нем он по-своему мстил «союзнику» за годы унижения и раболепия своих предшественников. Он не стеснялся в выражениях, он употребил все, которые знал. По эмоциональной силе и выразительности, а также по храбрости, которая двигала автором, письмо напоминает тот знаменитый исторический документ, который послали запорожцы турецкому султану. Письмо предназначалось как английскому генерал-губернатору, так и собственному народу. Оно называлось: «Объяснение прокламации (об объявлении войны Кургу. —
Написано в воскресенье, на шестой день уменьшающейся луны, в месяц Палгуна, в год Виджайя, что соответствует 30-му марта 1834 года»[10]
Он знал, что он делал, но за свою жизнь уже не боялся. Без Курга она стоила немногого.
Вторжение началось 1 апреля 1834 года. Английская армия наступала на маленький Кург с севера, юга, запада и востока четырьмя крупными соединениями. Соединениями командовали генералы и полковники. Части Джексона рвались к сердцу страны Меркаре. Курги заняли горные проходы. Они рубили деревья и этими завалами преграждали путь английской армии. Они устраивали засады в лесах и бесстрашно нападали на врага. Небольшими конными отрядами они атаковали англичан на дорогах. Над домами предков металось пламя пожаров. Глухо и тревожно били барабаны в деревнях, призывая мужчин на войну. Но силы были неравны. Английских солдат было больше, чем кургов. У них были ружья, а половина кургов смогла вооружиться только мечами и копьями. Единственным оружием многих из них служила их храбрость и мужество. Но этого не хватало, когда летели свинцовые пули. Англичане, теряя своих солдат, упорно продвигались по горам и лесам Курга. Курги могли их только задержать, но не остановить.
6 апреля части Джексона вошли в Меркару. Над крепостью в торжественной обстановке был поднят английский флаг, который неизменно развевался над ней вплоть до 1947 года. До того времени, когда судьбу независимости всей Индии уже решали не отдельные князья и раджи, а воля народа.
Полковник Фрейзер был назначен комиссаром и политическим агентом Курга. Английские солдаты и офицеры разграбили дворец раджи и поделили между собой имущество и деньги, которые им достались. Так они делали всегда. Грабежом завершилась война. Грабежом началась новая страница уже зависимого, колониального Курга. Свобода страны была утрачена на многие годы. Непокорному радже было приказано покинуть страну и отправиться в изгнание. Побежденный и лишенный всего, но не сломленный, он сумел в последний момент досадить англичанам. Его «исход» из Курга был красочен и фантастичен. «Зловредный» раджа гордо восседал на любимом слоне. Он не забыл прихватить с собой женщин, танцовщиц, музыкантов и часть сокровищ. Музыканты играли марш «Английский гренадер». Под этот марш уходил последний раджа Курга, сумевший превратить на какой-то момент трагедию своей страны в фарс. Но таковым он был. Со всем своим хорошим и плохим. Со всей противоречивостью и неожиданностью, которые были заложены в самом Курге и в его радже.
Люди молча выходили на дорогу, по которой следовал необычный кортеж Вирараджи Младшего. Они молча его провожали. И вечные свидетели: солнце, луна и весь мир были в этот момент с ними…
23
Изгнание
Мутноватые воды священного Ганга лениво набегают на каменные ступени, спускающиеся к реке. На ступенях, у самой воды, сидят паломники. Они приходят каждый день в этот город, чтобы прикоснуться к святости великой реки. Их очень много, и количество их никогда не убывает. Они приходят на рассвете и ждут. Они смотрят на противоположный берег, плоский и унылый. Там, над четкой линией горизонта, каждый день разгорается алая заря. Потом появляются первые лучи солнца. Они служат сигналом паломникам. Паломники, толкая друг друга, входят в красноватую от еще не остывшей зари воду.
Откуда-то из-за угла раздаются щемяще-тягучие звуки утренней раги. Он знает, что музыкант приходит каждое утро на это место, но он никогда не видит его. Окошко в толстой стене узко и забрано тесной железной решеткой. Музыкант не попадает в поле его зрения, а другой возможности увидеть его у него нет. Он только слушает, как перед рассветом музыкант настраивает инструмент. Потом раздаются эти привычные звуки. Но каждый раз знакомая мелодия звучит по-разному. Он знает, что это зависит от настроения играющего. Сегодня настроение у музыканта печальное. И поэтому его мелодия иногда похожа на плач ребенка. Грусть, изливающаяся в этих звуках, отвечает и его настроению. Оно такое же печальное, как и у музыканта. Печаль приходит к нему часто. Печаль и 6eзнадежность. Сколько лет прошло в этих тесных комнатах прибрежного замка? Кажется, одиннадцать. И каждый день одно и то же. Узкое окно — единственное, что связывает его с внешним миром. Он смотрит в него вот уже одиннадцать лет подряд. Он изучил каждый изгиб священной реки, помнит каждую выбоину па каменных ступенях-гхатах. Он узнает иногда даже паломников. Некоторые из них приходят сюда ежегодно, чтобы совершить омовение, освобождающее от земных грехов. Он просил разрешить и ему войти в эти священные освобождающие воды. Но ему ответили отказом. В чем смысл такого отказа? Месть? Возможно. Месть паршивых англичан. Тех, кто вторгся в его страну и отобрал у него Кург. Ему не разрешили посещать и храм. В Бенаресе много храмов. Они высятся над Гангом, совсем рядом с замком. Один из них посвящен богу Шиве. Тому богу,
