дождь явно собирался перейти в ливень. Холодный и пронизывающий. Но Минну это не остановило. На карту была поставлена честь ее клана. Выигрышем должны были стать дольмены. Дорога наша лежала на север до Сомварпета, а оттуда к границе Курга, где стояла манящая и неведомая гора Пушпагири. Минна проявила всю свою энергию, чтобы эта поездка состоялась. Она достала джип и теперь, несмотря на неблагоприятные погодные условия, не собиралась от нее отказываться. В нескольких милях от Меркары дорога стала подниматься круто вверх, петляла между лесистыми горами и узкими горными проходами. Совсем низко, над самыми деревьями, висели облака. Дождь то прекращался, то начинался снова. От Сомварпета дорога пошла вниз, и лес, подступавший к ней, стал гуще. Порой гигантские деревья с прямыми стволами полностью скрывали окрестности и тянулись куда-то вверх, к серым облакам, набухшим дождем. Эти деревья росли вперемежку с кокосовыми пальмами, дикими бананами и панданусами. С деревьев свешивались толстые канаты лиан и цеплялись за кусты, усеянные крупными белыми колокольчиками. От колокольчиков поднимался резкий дурманящий запах. Цветы были ядовитыми. Ни одна тропинка не вела в эти стоящие сплошной стеной заросли. Через них можно было пробиться только с топором.
Дорога то прижималась к мокрым каменистым скалам, то уходила от них, уступая место зарослям тропического леса. Со скал и склонов срывались мутные потоки воды и, превращаясь в быстро бегущие ручьи, пересекали наш путь. В некоторых местах эти дождевые ручьи размыли гравий, и дорога обрывалась вниз глинистыми крутыми склонами и провалами. К полудню лес неожиданно расступился, и джип затормозил у обширной поляны. На поляне стояло одинокое одноэтажное здание под красной черепичной крышей.
— Все, — сказал шофер. — Дальше дороги нет даже для джипа. До Пушпагири осталось еще миль пять. Вам придется пройти их пешком.
Минна поежилась, глядя на потоки льющегося дождя. Но делать было нечего. Борьба с кланом Ченгаппов требовала своих жертв. Мы вышли из джипа и сразу окунулись в дождь.
В здание под черепичной крышей на лесной поляне размещалась школа для детей окрестных деревень. Учитель, молодой смущающийся кург, встретил нас на ее пороге.
— Пушпагири? Да, еще порядочно идти. Может быть, вы переждете дождь?
— А если он не кончится? — спросила я.
— И такое может быть, — кивнул учитель. — Дорога? Я вам, конечно, объясню, но тут есть кое-какие сложности. Впрочем, кажется, я вам могу помочь. Кутаппа! — крикнул он в темный коридор.
Почти мгновенно перед нами предстал юный кург лет девяти, одетый в шорты и рубашку цвета хаки, но босой.
— Кутаппа, — сказал учитель, ты, кажется, сегодня собирался в свою деревню?
— Да, сэр, — ответил Кутаппа.
— И твоя; деревня недалеко от Пушпагири?
— Да, сэр.
— Тогда ты проводишь этих двух леди до своей деревни и покажешь им дорогу на Пушпагири.
— Да, сэр. — И Кутаппа с удивлением уставился на двух леди. — С удовольствием, сэр, — спохватился он.
— Будешь за них отвечать, как мужчина, — сдвинул брови учитель.
— Конечно, сэр. Можете на меня положиться.
— Пожалуйста, идемте, — сказал наш страж и проводник, пропуская нас вперед.
Но на поляне он нас обогнал и ринулся куда-то в чащу по тропинке, идущей вниз. Дождь усилился, в чаще было темно, как в поздние сумерки, и сверкаюющие впереди пятки Кутаппы служили нам в этой темноте единственным ориентиром. Травянистая тропа из зарослей вывела нас на глинистую дорожку, которая шла по лесу, как по ущелью. С двух сторон дорожки плотной стеной стояли деревья. И только где-то вверху виднелась узкая полоса дождливого неба. Минна, подобрав сари до колен и придерживая его рукой, отважно ступила на дорожку. Тропа была скользкой и размытой. Наши ноги разъезжались, и мы с трудом удерживались на этой ненадежной почве. Где-то внизу за деревьями слышался шум текущей воды. Скользя и спотыкаясь, мы продолжали путь. Наконец тропа вывела нас на берег довольно широкой горной реки. Течение ее было спокойным, по черно-зеленой воде били струи дождя. Мы пересекли деревянный скрипучий мост и оказались на противоположном берегу. Теперь тропа медленно поползла вверх. Идти становилось все труднее. Одежда наша намокла, и нас не спасали даже плащи. Вода проникала сквозь их швы и струйками стекала по телу. Моя сумка с фотоаппаратами разбухла, и вес ее удвоился.
Вдруг в зарослях раздался шум, и на дорожку выскочил олень. Он на мгновение остановился, раздувая ноздри и удивленно кося на нас большим влажным глазом. И снова, как видение, скрылся в чаще. Олень уходил от преследования. Преследователями здесь могли быть только два представителя здешней фауны: тигр или пантера. Встреча ни с одним, ни с другим не сулила ничего хорошего. Но через милю я поняла, что тигры и пантеры — не самое страшное в кургском лесу в дождливый сезон. Эти властители лесов были шумливы и нахальны. Они оглашали лес своим рыком и не считали нужным соблюдать осторожность в охоте. Они делали все громко. А вот глинистая тропа была усеяна существами, на первый взгляд, тихими и безобидными. Они напоминали какие-то странные черные орехи. Это оттого, что они так сворачивались. «Орехи» были бесчисленными пиявками, «тихими убийцами» кургских лесов. Они лежали на тропинке и поджидали добычу. Как они умудрялись вцепляться в ноги, я не знаю. Но тем не менее они это делали. Не успела я сделать и нескольких шагов, как две из них уже сидели на моей щиколотке. Я заметила их быстро, но результат уже был налицо. Из ранок на щиколотке потекла кровь. Кровь, которая не хотела сворачиваться. Я шла по этому лесу, оставляя за собой кровавый след. Теперь я поверила той истории, которую мне рассказали в Меркаре. Истории об английском отряде, который заночевал, ничего не подозревая, в таком лесу, а наутро в полном составе больше не проснулся. «Тихая смерть» подобралась к людям незаметно и лишила их крови.
Пока Минна забавлялась моей неосторожностью, пара «тихих убийц» напала и на нее.
— Ну что тут поделаешь! — рассердилась Минна. — Никогда бы не подумала, что наше предприятие будет стоить столько крови.
Но те пиявки, которые лежали на тропинке, были не столь изощрены, как те, что уцепились за ветви деревьев. Они непостижимым образом в самый нужный им момент сваливались на нас, точно попадая на открытые части тела. Мы забыли с Минной о тиграх и пантерах и думали только о пиявках. Нам начинало грозить нервное расстройство…
Дождь все лил и вместе с его мутными струями на красноватой глине тропы появились новые обитатели. Они удачно дополняли пиявок. Они были, вежливо говоря, более темпераментными. А попросту — осатаневшими. Они вывинчивались из глины, подпрыгивали, вцеплялись в икры и на той же скорости пытались ввинтиться в них. После червяков на теле оставались красные следы зубов, которые сразу начинали болеть и чесаться. Короче говоря, это были даже не червяки, а какие-то собаки. Я первый раз видела таких.
Огромные лягушки прыгали по глине среди пиявок и «собак-червяков». Некоторые из них сидели на ветвях деревьев. Но все они были совершенно безобидны, худшее, что они могли сделать, — это неожиданно свалиться с дерева нам на голову. Лягушки компенсировали недостаток предприимчивости своими вокальными способностями. Они кричали на разные голоса. Тише, когда дождь чуть стихал, громче, когда он усиливался. Они монополизировали птичье пение. Дождь явно мешал птицам. И только одна из них неизвестной мне породы, одуревшая от холода и сырости, вся нахохлившаяся, тоже кричала по- лягушачьи. Я думаю, что она просто сошла с ума и вообразила себя лягушкой. С птицами, наверное, тоже такое бывает. С нами также могло произойти нечто подобное… Но нас спасли наши человеческие идеи, которые завели нас в этот лес. Мне нужно было во что бы то ни стало увидеть древние погребения, а Минне — насолить Ченгаппам. И поэтому мы стоически вынесли все трудности пути и не вообразили себя лягушками.
Но наше положение было не из лучших. Насквозь промокшие, мы стали быстро замерзать. Однако продолжали путь, аккомпанируя себе стуком зубов. Так было веселее. Наконец из зарослей вынырнула небольшая деревушка. Наш проводник, молчавший всю дорогу под тяжестью возложенной на него ответственности, остановился на краю рисового поля.
— Я привел вас, — сказал он серьезно. — И, кажется, с вами ничего не случилось. Вам осталось не более двух миль. Теперь все по прямой. Дойдете до подножия горы и увидите там лестницу. Спасибо за
