— Ван Хельсинг, — пробормотал он и кивнул. — Правильно. Ван Хельсинг именно тот, кто мне нужен. Как я раньше до этого не додумался?
— До чего? — не унималась Латона, но Брэм не собирался посвящать ее в свои замыслы. Вместо этого он ответил на ее предыдущий вопрос:
— Я вел переписку с человеком по имени Арминий Вамбери. Он профессор, преподает в Будапеште. Но родом он из Венгрии и изучал там — прежде всего в восточных провинциях, в Трансильвании, а также в Сербии — загадочные явления вампиризма. Нет, я не думаю, что он охотник на вампиров, который пронзает клинком сердца ночных существ и отрубает им головы, коль уж ты спросила об этом. Вамбери ученый, и с его помощью я надеюсь найти разгадку множества явлений, над которыми мне приходится ломать голову.
— Тогда удачи тебе, мой друг, — сказал Оскар, подняв бокал. — К сожалению, я не могу надеяться на то, что какой-то морщинистый вампиролог из Венгрии поможет решить проблемы, над которыми приходится ломать голову мне. Итак, на этот раз я вынужден отпустить тебя одного. Я хочу посвятить все свои силы написанию романа.
Возможно, он будет о чем-то действительно мрачном и жутком. Как видишь, мой друг, твой вампирский фанатизм заразен, словно чума или холера.
Брэм усмехнулся.
— Что у тебя на уме? Почему ты не хочешь поехать со мной в Вену в поисках материала для своей новой книги?
— Нет, нет, — ответил Оскар, поднимая руки вверх, — никаких вампиров. Никаких кровопийц, они портят мне аппетит. Но их бессмертие привлекает меня. Как вам такая идея: написать о человеке, который не стареет, всю жизнь оставаясь юным и прекрасным?
— Просто так? — вмешалась в разговор Латона, которой, по всей видимости, эта идея понравилась.
— Нет, все имеет свою цену. Такие привилегии, как правило, получают, заключив сделку с дьяволом, который в итоге забирает душу человека.
— Возможно, это стоит того, если взамен получаешь вечную молодость и красоту, — сказала Латона.
Брэм покачал головой.
— Но ведь это всего лишь фасад, внешняя оболочка, которая кажется искусственной и пустой. Она лишена всякого смысла, если за ней не скрывается опыт, позволяющий нам взрослеть.
Оскар с интересом смотрел то на Брэма, то на Латону.
— Ах, я чувствую, как эта история рождается во мне. Ты говоришь фасад? Да, это хорошая идея. Это должна быть картина, портрет, который стареет вместо человека. И зловещее проклятие…
Оскар так резко вскочил со стула, на котором он сидел, что тот со страшным грохотом опрокинулся на пол. Латона вздрогнула, а Оскар, казалось, даже не заметил этого.
— Простите, простите меня великодушно. Мне нужно срочно записать все эти мысли, пока они не покинули меня.
Со странным смешением чувств, попеременно отражавшихся на его лице, Уайльд направился прочь от Брэма, который бросился поднимать его стул, и удивленно глядящей ему вслед Латоны.
Брэм Стокер и Латона еще некоторое время сидели, молча глядя друг на друга. Девушка допивала свой лимонад, Брэм вспомнил о стоящем перед ним бокале портвейна.
— Я поеду с вами в Вену, — внезапно заявила Латона и ворчливо добавила: — Ведь вы не оставите меня одну здесь, в Лондоне?
Брэм попытался скрыть улыбку.
— Нет, этого я не могу себе позволить, ведь после смерти твоего дяди я неожиданно стал твоим единственным защитником.
— Никто не просил вас об этом, — колко ответила Латона.
— Да, но того требовали обстоятельства. Разве я мог бросить беззащитную девушку одну в Париже?
— Я не была ни одинокой, ни беззащитной!
Брэм вздохнул.
— Да, рядом с тобой был вампир, собиравшийся отнять твою жизнь.
— Он бы превратил меня в такое же существо, как и он сам, и мы могли бы вечно быть вместе, — пылко возразила девушка.
— Любовь может быть как благословением, так и проклятьем. Видимо, она и вправду делает нас слепыми. Я понимаю, что ты страдаешь, но не могу допустить, чтобы ты снова попала в руки к этому вампиру. Ты видишь лишь его завораживающие голубые глаза и красивую внешность, но не видишь смерти, которая тебе грозит.
— И поэтому вы решили, что имеете право мешать мне найти Малколма? — сказала она с горечью, и Брэм спросил себя, долго ли еще это будет ему удаваться.
Если Латона не образумится, он ничего не сможет для нее сделать. Однажды она сбежит от него и отправится на поиски вампира. Возможно, лишь слабость не позволяла ей сделать это раньше.
Внезапно ее горечь уступила место улыбке.
— Да, любовь делает нас слепыми. Разве вам даже средь бела дня не мерещится хрупкая девушка с серебристыми волосами? Только не говорите, что вы как женатый человек не можете думать о ней. Будьте искренни! Мне знаком этот взгляд, когда у вас словно туман перед глазами. Поэтому не оскорбляйте меня, пытаясь солгать!
Брэм ничего не ответил. Он не хотел признаваться Латоне в том, что ирландская вампирша Иви-Мэри снилась ему каждую ночь и порой ему казалось, что стремление снова увидеться с ней способно свести его с ума. Не по этой ли причине ему так хотелось побольше узнать о вампирах? Возможно. В любом случае Брэм не собирался отступать от своего решения. Он на этой же неделе поедет в Вену и встретится с Арминием Вамбери.
Наследники собрались в галерее — огромном зале с большими полукруглыми окнами, тянувшимися от пола до лепного потолка. На стенах висело несколько портретов. На них были в полный рост изображены члены клана Дракас. Лучиано узнал барона Максимилиана и его сестру Антонию. Другие картины, по всей видимости, изображали вампиров, которые, судя по их нарядам, управляли кланом несколько десятилетий, а возможно, и веков назад. Может быть, среди представителей клана Дракас было несколько талантливых художников? Или вампиры превратили некоторых выдающихся живописцев в своих слуг, чтобы те могли рисовать их портреты? То, что вампиры позировали людям, казалось Лучиано маловероятным.
Приветствие, как и ожидали наследники, было не слишком радушным. Все вампиры венского клана, кроме барона Максимилиана и баронессы Антонии, были незнакомы Лучиано, но ему не составило большого труда определить среди них чистокровных представителей клана Дракас: их высокомерные физиономии сразу бросались в глаза. Трое из присутствующих, вероятно, были старейшинами. У этих вампиров были белоснежные волосы, а кожа, словно пергамент, обтягивала их черепа. Но и внешность старейшин хранила на себе остатки легендарной красоты, которой, казалось, обладали все Дракас. Остальные члены клана были среднего возраста и высокого роста, отличались худощавым телосложением, благородными чертами лица и темными волосами, такими же, как у Франца Леопольда и других наследников Дракас. Несмотря на это, Лучиано замечал и отличия между вампирами и вынужден был признаться себе в том, что Франц Леопольд был самым привлекательным из всех вампиров, присутствовавших в галерее. Самыми красивыми вампиршами, несомненно, были баронесса Антония и Анна Кристина. Кузина Франца Леопольда, к удивлению Лучиано, стояла не рядом с другими наследниками, а в стороне от них, у высокого окна. Алиса тоже заметила это и наклонилась к Лучиано.
— Думаю, что наша любимая Анна Кристина хочет показать, что она больше не является одной из нас и не собирается продолжать обучение в академии.
— Это ясно как день. Она уже может считаться взрослой, а в собственном доме Анна Кристина вряд ли научится чему-то новому, — так же тихо ответил ей Лучиано. — Возможно, этим летом она уже успела пройти ритуал и теперь может сама ходить на охоту.
