У Клеопатры было много сторонников, таких же преданных, как служанки, о верности которых говорила вся Александрия. Сказать по правде, рабы редко умирали за своих господ. Народ любил свою царицу: в годы ее правления в Египте не было восстаний. Когда весть о смерти Клеопатры облетела Александрию, город погрузился в траур. Жрецы обратились к Октавиану с просьбой не трогать многочисленные статуи Клеопатры, пообещав взамен две тысячи талантов. Это было выгодное предложение, которое, к тому же, освобождало Октавиана от неприятной необходимости связываться с Исидой. Статуи Клеопатры часто бывали неотличимы от изображений богини. В городе было неспокойно, и в таких условиях вряд ли стоило заниматься осквернением святилищ. Статуи Клеопатры, как и ее культ, продержались еще несколько столетий, не в последнюю очередь благодаря ее сопротивлению римлянам.
Октавиан не стал задерживаться в Египте, который сделался римской провинцией и его личным владением, куда никто не мог приехать без разрешения. Октавиан, один из немногих завоевателей в истории, который не мнил себя новым Александром Великим (если бы это было так, то для Клеопатры все бы сложилось совсем по-другому), был более заинтересован во власти как таковой, чем в ее атрибутах. Его мало интересовала египетская история. Когда Октавиану хотели показать мумии Птолемеев, он дал понять, что не питает особого интереса к мертвецам. Диктатор поклонился лишь останкам Александра Великого, которые по такому случаю вынули из саркофага. Согласно легенде, Октавиан случайно задел тело, когда покрывал его цветами, отколов у мумии кусочек носа.
Учитывая, что Октавиан плохо переносил солнце — у него всегда была с собой широкополая шляпа — вряд ли ему нравилось в жаркой и влажной Александрии в августе. Осенью римлянин отбыл в Азию, где его вновь ждал радушный прием у Ирода. Никто не радовался смерти Клеопатры так сильно, как его давний враг. Октавиан вернул ему пальмовые и висячие сады, а также портовые города, которые Антоний отдал Клеопатре, и добавил еще земель. Наконец царство Ирода сделалось соразмерным его заслугам. В качестве дополнительного поощрения новый римский фаворит получил в свое распоряжение телохранителей-галлов, прежде служивших египтянке. Николай Дамасский стал его близким сподвижником и написал историю Ирода и его двора. Эти записи впоследствии легли в основу сочинений Иосифа Флавия. Назначенный префектом Египта Корнелий Галл очень скоро обнаружил, что управлять этой провинцией непросто. В двадцать девятом году он покорил Фивы, «ужас всех царей», но богатства священного города вскружили ему голову. Галл превысил свои полномочия, воздвиг слишком много статуй в собственную честь, запечатлел свои деяния в надписях на пирамидах и после того как Сенат предъявил ему обвинения покончил с собой.
Почти ровно через год после смерти Клеопатры ее чучело пронесли по улицам Рима во время последнего и самого роскошного трехдневного триумфа Октавиана. За ней по Виа-Сакра на Форум текла река золота, серебра и слоновой кости. Дион сообщает, что египетская процессия превосходила все прочие «роскошью и величием». За сундуками, набитыми золотом и серебром, шли повозки, груженные драгоценностями, оружием и предметами искусства, несли яркие знамена, вели пленных солдат и наиболее знатных невольников, включая закованных в цепи десятилетних двойняшек и шестилетнего Птолемея Филадельфия. Гипсовая Клеопатра была изображена на смертном одре с той самой змеей. Октавиан, одетый в пурпурную тогу, шел сзади в окружении своих командиров. Царица ошиблась в одном: о Марке Антонии во время триумфа никто не вспомнил. Зато она оказалась права в другом: единственный монарх, принявший участие в шествии, бывший союзник Антония, вскоре был казнен. Город ломился от египетских трофеев: Октавиан вывез с собой тонны драгоценных металлов, доспехи и столовые приборы, короны и щиты, инкрустированную мебель, картины и статуи и даже несколько крокодилов. Есть свидетельства, что во время триумфа по улицам провезли бегемота и носорога. Октавиан наконец мог позволить себе быть расточительным, и подарки лились рекой. Египетская победа праздновалась с особым размахом, и не только из-за невиданных трофеев. Она помогла забыть о гражданской войне.
Статуи Клеопатры на Форуме никто не тронул. Это было самое малое, что Октавиан мог сделать для женщины, чьи позолоченные скамьи и дорогие кубки пошли на оплату его политической карьеры и помогли расплатиться со всеми долгами. Золото Клеопарты гарантировало процветание Рима. Настолько велики были средства, которые Октавиан влил в экономику, что подскочили цены, а ссудные проценты утроились. Как писал Дион, сокровища Клеопатры «обогатили Римскую империю и украсили ее храмы». Отобранные у нее статуи стояли на городских улицах. Побежденная царица жила в памяти римлян. За богатствами пришла мода на все египетское. Сфинксы, кобры, солнечные диски, листья аканта, иероглифы заполонили Рим. Лепестки лотоса и грифоны даже использовались в убранстве личного кабинета Октавиана. Клеопатра одержала и еще одну косвенную победу: с ее уходом в Риме наступил золотой век для женщин. Жены и сестры патрициев получили право участвовать в общественной жизни. Они влияли на назначение послов, давали советы мужьям, путешествовали за границу, заказывали статуи и строительство храмов. Их роль в искусстве и обществе выросла. Вслед за Клеопатрой женщины пришли на Форум. Больше никто из римлянок не будет иметь такого статуса и таких привилегий, как Ливия и Октавия, и обязаны они этим сопернице- иностранке. Ливия станет крупнейшей землевладелицей, ей будут принадлежать участки в Египте и пальмовые рощи в Иудее. Октавия войдет в историю как анти-Клеопатра — скромная, разумная и благонравная.
Клеопатре выпала честь стать символом новой эры: начало современного мира можно отсчитывать со дня ее смерти. С собой в могилу она забрала как четырехсотлетнюю римскую республику, так и эллинистический мир. Октавиан войдет в историю как один из величайших обманщиков: он восстановил республику во всем ее величии, чтобы, как стало очевидно через десятилетие, превратить в монархию. Диктатор действовал аккуратно, научившись на ошибках Цезаря. Он не был «царем», а лишь «принцепсом» или «первым гражданином», первым среди равных. Когда Октавиану понадобился новый титул, громкий и величественный, но не связанный с монархией, тот обратился за помощью к Планку, нашей морской нимфе. Планк придумал термин «Август». Римлянин, воевавший с Востоком за западные ценности, все больше походил на восточного деспота с двором и интригами. Римских императоров обожествляли и изображали в образе Сераписа так же, как ранее Антоний представал в образе Диониса. Традиционная римская скромность была отброшена в пользу имперского величия. Хотя Октавиан якобы приказал расплавить золотую посуду Клеопатры, эллинистическая роскошь все равно одержала верх. Как говорил один из советников Августа, «уж если нам суждено править народами, мы должны их превосходить во всем. Подобное великолепие внушает страх врагам и вдохновляет друзей». Октавиана никто не обвинил бы в скупости. Рим превратился в огромный рынок предметов роскоши, куда устремились ремесленники самого разного толка. У одной Ливии было более тысячи слуг. Октавиан был так впечатлен мавзолеем Клеопатры, что построил похожий в Риме. Рим во многом обязан Александрии и превращением из кирпичного города в мраморный. Август умер в возрасте семидесяти шести лет, в своей постели — один из немногих римских императоров, которые не были убиты ближайшими родственниками (еще одно наследие эллинистического мира). Правление Октавиана продлилось сорок четыре года, в два раза дольше, чем Клеопатры, так что у него было время переписать историю[60]. Октавиан со всем основанием мог заметить, что «ни одна из высоких должностей не обходится без зависти и предательства, в особенности — должность правителя». Хуже врагов были только друзья. Август не был счастливым человеком.
Переписывать историю принялись незамедлительно. Упоминания Марка Антония исчезли из летописей, а битва при Акции волшебным образом превратилась в величайшее из сражений, небывалую победу, изменившую ход истории. Все было перевернуто с ног на голову. Октавиан спас страну от величайших бед. Он прекратил гражданскую войну и восстановил мир после века потрясений. Время возобновило свой бег. При чтении официальных историков складывается такое впечатление, будто с возращением Октавиана Апеннинский полуостров, уставший от века бесконечного насилия, пережил дивный расцвет, и пшеница на полях сама по себе налилась спелостью. «Законам вернули силу, судам — власть, а сенату — достоинство», — заявляет Валлей, почти дословно повторяя слова Цезаря, сказанные в сорок шестом году. Тщеславие Августа оказало влияние на календарь: в честь него был назван месяц, по примеру Гая Юлия Цезаря[61]. В тогдашних документах эту дату определяют как время, когда Рим был спасен «от величайшей из опасностей».
Клеопатре не повезло: ее историю писали предатели во главе с Деллием, Планком и Николаем Дамасским. Битва при Акции открыла эпоху фальсификаций и мифотворчества. Клеопатре выпало жить в
