Около полуночи до Астапова добрались остальные члены семьи Толстых. Доктор Маковицкий не пустил никого из вновь прибывших ко Льву Николаевичу. Постояв перед домом, они вернулись в свой вагон, который уже отцепили от поезда и поставили на запасном пути.
Утром 3 ноября явился доктор Никитин. Осмотрев Толстого, который чувствовал себя несколько лучше, Никитин прописал ему две-три недели постельного режима. Толстой нехотя подчинился.
Софья Андреевна не могла найти себе места в вагоне. Почему ее не пускают к мужу, а Чертков вхож к нему в любое время?
Приезд жены и сыновей скрывали от Толстого. Лев Николаевич был уверен, что все они находятся в Ясной Поляне, и диктовал сыновьям телеграммы, убеждая их удержать мать от приезда.
Тайное стало явным благодаря той самой, захваченной из дома, подушечке, которую Софья Андреевна упросила Маковицкого передать мужу. Толстой подушечку немедленно узнал и потребовал объяснений. Доктор «признался», что получил подушечку от Татьяны Львовны. Толстой пожелал немедленно увидеться с дочерью.
Вскоре в Астапово понаехали падкие на сенсации журналисты, с которыми скучающая Софья Андреевна охотно общалась. На несколько дней Астапово стало «центром» Российской империи.
Лев Николаевич, благодаря самоотверженности хранителей его покоя, о том, что творится вокруг, и не подозревал. Состояние его продолжало оставаться нестабильным.
Утром 4 ноября он понял, что умирает. «Может быть, умираю, а может быть... буду стараться...» — слетело с потрескавшихся губ. Вскоре начался бред, которым сопровождалось каждое повышение температуры.
Софья Андреевна неоднократно пыталась проникнуть к мужу, но «пособник дьявола» Алеша Сергеенко, несмотря на молодость, оказался превосходным стражем — всякий раз графиня возвращалась в вагон несо -лоно хлебавши.
5 ноября состояние Толстого ухудшилось еще сильнее. В Астапово приехал срочно вызванный из Москвы доктор Беркенгейм. Он привез с собой удобную мягкую постель, кислородные подушки и лекарства. Осмотрев больного, Беркенгейм ничего утешительного сказать не смог.
Трогательную заботу о больном писателе проявляли железнодорожники, бдительно следившие за тем, чтобы не производить на станции лишнего шума. Даже поезда проходили через Астапово без положенных свистков, извещающих о прибытии и отправлении.
6 ноября количество докторов вокруг Толстого возросло до шести, но все они, увы, были бессильны предотвратить надвигающуюся катастрофу...
Софью Андреевну допустили к мужу лишь ночью 7 ноября, когда тот уже был в беспамятстве. Она подошла к ложу Толстого, поцеловала его в лоб и упала на колени, сказав: «Прости! Прости меня!» Она добавила еще несколько никем не расслышанных фраз, пока не позволила увести себя.
Он умер на ее глазах в пять минут седьмого.
Любви настал конец, осталась только память...
Приложение ДЕТИ ЛЬВА НИКОЛАЕВИЧА И СОФЬИ АНДРЕЕВНЫ
Александра (1884—1979)
Алексей (1881 — 1886)
Андрей (1877—1916)
Иван (1888-1895)
Илья (1866-1933)
Лев (1869-1945)
Мария, в замужестве Оболенская (1871 — 1906) Михаил (1879-1944)
Николай (1874—1875)
Петр (1872-1873)
Сергей (1863—1947)
Татьяна, в замужестве Сухотина (1864—1950)
1
«Туанет, о, она была очаровательна!» (фр.).
2
Волей-неволей (лат.).
3
Венерическая болезнь уничтожена, но последствия лечения ртутью доставляют мне невыносимые страдания (фр.).
4
высшее общество (фр.).
5
с огоньком (фр.).
6
«Следуйте за мной» (фр.).
7
«неуклюж» (фр.).
