– Только обещай мне, – сказал Андрей, – что как только захочешь, сразу же придешь к папе или маме и все расскажешь.
– А можно к тебе? – Стасик шмыгнул носом.
– Что ко мне? – не понял Андрей.
– Прийти и рассказать. Можно прийти к тебе и рассказать?
Андрей посмотрел на отца, потом на Жанну и снова на Стасика.
– Ну, конечно, можно, братишка. Приходи в любой момент.
Стасик проснулся от плача. Он повернул голову к кровати Алены. Сестра накрылась с головой и плакала.
– Кроха, ты чего?
Девочка затихла, но через мгновение всхлипнула. Стасик встал.
– Алена, что случилось?
Плач стал еще сильней. Мальчик медленно пошел к кровати сестры. Он почему-то очень боялся стянуть одеяло с лица Алены. Он боялся, что может произойти что-нибудь наподобие: отдай свое сердце! Или может под одеялом оказаться кто-нибудь другой, кто-то страшный и совсем не похожий на Кроху. Стасик собрался с силами, отогнал жуткие мысли и дернул за угол одеяла. Алена была там. И это она плакала.
– Что случилось, Кроха?
– Здесь произошло убийство, – сказала Алена и всхлипнула.
Стас вспомнил свой сон. Голую тетю и дядю с ружьем.
– С чего ты взяла? – спросил он и присел на край кровати.
– Я просто знаю, – с упреком сказала Алена.
«Раз я его говорю, значит, оно есть».
Стасик улыбнулся.
– Расскажешь? – как можно дальше запрятав свою улыбку, спросил Стас.
– Стасик, это очень страшно.
– Ничего, я как-нибудь справлюсь, – пообещал мальчик.
– В этой комнате… ну, в похожей комнате, давным-давно жили мальчик и девочка. – Алена вытерла слезы и продолжила рассказ: – Их кроватки стояли точно так же, как и наши. В одну ночь они долго слушали, как кричат папа и мама, а потом услышали выстрелы. Они оба молча лежали и слушали. Ни один из них даже и подумать не мог, что им кто-нибудь захочет сделать больно. Но они ошиблись, и он пришел к ним.
Алена молчала с минуту, пока Стасик не спросил:
– Кто? Кто пришел к ним?
Если в начале рассказа он был уверен, что все-таки эта история – выдумка, как всегда рассказанная ей Бэби, то сейчас он и не знал, что думать. Особенно после упоминания выстрела. Рассказ Крохи каким-то образом перекликался с его сном.
– Нехороший дядя.
Исчерпывающий ответ. А кто же еще? Конечно, нехороший дядя. Стасик набрался терпения и не стал уточнять, какой именно нехороший дядя. И не зря.
– Я думаю, это был их братик, – через минуту сказала Алена.
– Почему ты так думаешь?
Стасик не хотел этого признавать, но ему стало очень страшно. Будто этот нехороший братик стоял за дверью и ждал, когда они уснут, чтобы…
– А что он с ними сделал? – поспешил спросить Стас.
– Он их задушил, – ответила сестра.
Стасик кивнул. Мол, так и думал.
– Ну все, давай спать, – сказала Алена и потянула одеяло.
Стас привстал. Девочка накрылась с головой, и ему вновь показалось, что под одеялом кто-то чужой, готовый закричать в любой момент: «Отдай мое сердце!» Он встал и, не поворачиваясь спиной к кокону из одеяла, пошел к своей кровати. Вдруг Стасик увидел, что два светящихся глаза (как у Бармалея) наблюдают за ним сквозь ватное одеяло. Но они тут же потухли. Воспоминания о персе отвлекли его от обдумывания рассказа Аленки. Бармалея он не видел со вчерашнего вечера. Или нет. Тогда он увидел его во сне. В том дурацком сне с голой тетей. И дядей с ружьем. Нехорошим дядей, который, возможно, после того как застрелил тетю, пошел душить своих деток.
– И он пришел к ним, – услышал он шепот сестры и открыл глаза.
У его кровати стоял огромный черный силуэт.
– Он их задушил, – донеслось из-за спины «нехорошего дяди», но голос уже не принадлежал Крохе.
Жанна снова была с ним. И это, черт возьми, раздражало. Раздражало лишь потому, что ей это очень нравилось. Она, будто пятнадцатилетняя девушка, таяла при одном его появлении. А его прикосновения? Она наслаждалась ими. Ну точно подросток. Жанна вспомнила, как в восьмом классе мальчишка, который ей очень нравился, пригласил ее на свидание. Сейчас, в свои тридцать лет, она прекрасно понимала, что ничего особенного тогда в темном зале кинотеатра не произошло. Пацан просто положил свою руку на ее и продержал так до конца фильма. Но ее состояние там, в темноте, можно было сравнить разве что с оргазмом.
Сейчас она будто смалолетилась и получала удовольствие от простых прикосновений, которые практически каждую ночь заканчивались сексом с пасынком. Жанна каким-то образом понимала, что это ей снится, и, несмотря на внутреннюю раздраженность, она не хотела, чтобы этот сон заканчивался.
Сегодня ей снилось, что она и Андрей занимаются этим в его комнате. Они стояли обнаженные у расстеленной кровати. Андрей поцеловал ее и нежно повернул к себе задом. Она сразу же поняла, чего он хочет, поэтому нагнулась, выгнув спину, и уперлась руками в кровать. Он, прижавшись к ней, погладил ее по округлившейся попке. Жанна почувствовала, как горячий твердый член уперся между ягодиц, потом спустился ниже и вошел в нее. Вместе со своим выдохом Жанна услышала крик Стасика:
– Мама!
Чертовы дети! Она открыла глаза, осмотрела комнату, пытаясь понять, где находится. Это была ее спальня, Алексея рядом не было. Она снова начала расслабляться. Жанна на какое-то время даже почувствовала в себе Андрея, и тут снова:
– Мама!
Страхова подскочила с кровати и выбежала в коридор. Тоненькая полоска мерцала под дверью санузла. Она подбежала к детской и ворвалась внутрь комнаты. Над кроватью Стасика навис черный силуэт. Секундное замешательство ей показалось целой жизнью. Мужчина душил ее ребенка.
– Оставь его в покое! – крикнула Жанна.
Убийца отпустил мальчика и повернулся к ней лицом. Ей вдруг показалось…
– Леша?
– Что вы тут разорались?
Жанна отпрыгнула от двери, словно в комнату вошел кто-то еще страшнее, чем душитель ее сына.
– Что происходит? – еще раз спросил Леша и включил свет.
Жанна хотела закричать: «Ты что, не видишь?» Быстро повернулась к мужчине, который стоял у кровати. Там уже никого не было. Стасик сидел, опершись о стену, и потирал горло. Алена спала, укрывшись с головой. Жанну обуяла такая злость на эту маленькую мерзавку! Она подбежала к ней и резко содрала одеяло.
– Ты ничего не слышала?! Вставай, мерзавка! – Она схватила дочку за руку. Девочка заплакала.
– Ты что делаешь?! – взревел Алексей и оттолкнул жену.
Жанна посмотрела на мужа, потом на дочку.
«Нет! Я не Маня, я не гребаная хомячиха, запихивающая в пасть своих детей при малейшей опасности!»
– Доченька, прости меня. Пожалуйста, прости. – Жанна присела к Алене на кровать и обняла ее. Кроха успокоилась и обвила шею матери.
– Что здесь все-таки произошло? – Леша чувствовал себя полным дураком, не знающим ни одного
