Подвал

* * *

Он очнулся на диване с ноутбуком на коленях. Дима посмотрел на дисплей. Курсор моргал после слова котик. Сысоев перечитал последний абзац. Такое было с ним впервые. Он отключался от окружающегося мира и раньше, когда писал роман. Дима погружался в собственные фантазии настолько, что мог пропустить и начало третьей мировой войны за окном, но никогда не путал реальность с выдумкой. Сейчас же он буквально жил тем, о чем писал. А главное, он не заметил, когда написал это. С одной стороны, это его радовало – он не псих, а с другой – он очень близок к помешательству.

Дима выключил ноутбук и встал. Старые пружины застонали. Он оглянулся. Новизна дивана и пледа была только на вордовской странице. Оно и к лучшему. Дима нервно улыбнулся. Ему уже надоела трезвая жизнь. Тем более что от нее пользы было меньше, чем вреда. Сысоев подошел к лестнице и обернулся. Резко, будто хотел поймать следящего за ним. Ему очень хотелось проверить еще кое-что. Дима подошел к стеллажу, присел на одно колено и засунул свободную руку под книжный шкаф. Он был там. Дмитрий с отвращением взял браслет двумя пальцами и, словно мертвую змею, вытащил на свет. Украшение повернулось, подмигнуло в лучах искусственного света и показало надпись на внутренней стороне средней пластины. Кошечке от ее котика.

Значит, этот зверинец существует и в жизни. Дима был готов уже ко всему. А находка побрякушки от Котика – это самое меньшее, что могло произойти в этом чудесном Королевстве.

Вера спала. Ему не терпелось расспросить ее, но Дима подумал, что это может и подождать. До утра, например. Что-то ему подсказывало, что кошечка – это Вера. Так что она наверняка сможет рассказать о втором животном. Диме захотелось побыть одному. К тому же лечь рядом и не разбудить девушку у него вряд ли получится. Поэтому решено было пойти к себе в комнату.

Он лежал без сна. В руке крутил браслет и думал о том, как эта вещица могла попасть в подвал. Вера сказала, что знать не знает о кабинете под сараем. И о графоманских способностях дяди тоже слышит впервые. Очень удобно сказать, что ничего не знаю, никого не видела. Но зачем тогда она рассказала ему об изнасиловании? Хотела помощи? Вероятно, да. Вот только человек, просящий о помощи, не станет ничего скрывать. Диме представлялось это немного не так. Чтобы помочь ему, надо знать все, но Вера, похоже, была другого мнения об этом.

Кошечке от ее котика. Что-то было знакомое в этом. Он никогда в общении с женой, любимой девушкой, да с кем бы то ни было не произносил уменьшительно-ласкательных имен и прозвищ. И не любил, когда это делают другие. Рыбки, солнышки, котики и ласточки ни в коем случае не говорили об истинных отношениях партнеров. Так, розовые сопли, не больше.

Дима поднял браслет к глазам и качнул им из стороны в сторону. Если с кошечкой он более или менее разобрался, то с котиком было немного сложнее. Возможно, он узнает завтра. Дмитрий чувствовал, что засыпает. Браслет тихо раскачивался. Дима погружался в сон. Завтра. Он узнает обо всем завтра. Может, да, а может, нет. Рука сжала браслет и упала на грудь. Дима уснул.

* * *

Удивительно, но Диме ничего не снилось. Или он не мог вспомнить. Тем не менее впервые за почти недельный срок на этом «курорте» он проснулся в реальности, не думая о том, как он оказался здесь. Вот и первые плюсы трезвой жизни. Оказывается, к ней тоже надо привыкать. Дима улыбнулся своим мыслям и встал. Что-то скатилось к животу и упало на пол. Он нагнулся и поднял браслет.

– Доброе утро, – прощебетала Вера от двери.

Он посмотрел в ее сторону. Девушка подошла к столу с чайником.

– Тебе кофе? – спросила она.

«Да, кошечка», – едва не вырвалось у Димы.

Он вспомнил о гравировке на браслете. Сысоев поднял украшение перед собой. Слишком резко, будто в комнате вампиры, а в руке у него священный крест, способный защитить его.

– Это твое?

Девушка взглянула на него и едва заметно отклонилась назад.

– Где ты его взял?

– В подвале, о котором ты даже и не слышала.

Растерянность девушки прошла, и она улыбнулась:

– Надо же, а я его обыскалась.

Она подошла к Диме. Поцеловала его и забрала браслет.

– Это и все? – спросил Дима.

– Ах ты, шалун! – Девушка кокетливо улыбнулась. – Если б ты не сбежал под утро, то было бы и еще кое-что. А сейчас я очень спешу.

– Хватит! – крикнул Дима и встал. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Почему ты кричишь на меня? – обиженно произнесла Вера.

– Откуда у тебя этот браслет? – не унимался Дмитрий.

– Послушай!.. – прошипела девушка. Теперь она не была похожа на обиженную. Теперь она нападала. – То, что было до тебя, тебя не касается.

– Да?! А что ж ты тогда мне… – Он осекся.

– Что? Что я тогда тебе?

Поняв, что сболтнул лишнего, Дима подошел к ней и обнял. Она не сопротивлялась, но и не проявляла никакого рвения. Она стояла словно тряпичная кукла.

– Прости! Верочка, прости, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть.

Он прижимался к ней, потом отстранялся и покрывал поцелуями лицо.

– Прости, прости меня…

Вера неожиданно ожила. Улыбнулась и ответила на объятия. Складывалось такое ощущение, что она улетала куда-то и только сейчас вернулась.

– Да ладно тебе. Я не обиделась.

Он снова отстранился, чтобы взглянуть в ее глаза.

– Точно?

– Конечно. – Вера сама прижалась к нему. – Только пообещай мне, что не будешь больше задавать глупых вопросов.

– Обещаю, – уж очень легко согласился Дима. – Конечно, обещаю.

Когда Вера ушла, Сысоев снова вспомнил о браслете. Слишком он ей дорог. По крайней мере, ему так показалось. Иначе какой смысл было устраивать истерику? Дима тоже, конечно, загнул, но ведь она могла все обернуть в шутку. Она намеренно не захотела этого делать, потому что у нее с этим браслетом что-то связано. Какая-то печальная история Котика и Кошечки. Тьфу ты, мир животных какой-то.

* * *

Дима выпил ча й, доел вчерашнюю картошку и включил телевизор. Его не покидали мысли о Вере. То он думал об изнасиловании, то о браслете, то о странной реакции девушки на его вопрос об имени «котика». По первому каналу шли новости. В Армавире какие-то ублюдки ограбили ветерана и подожгли его живьем. В Петербурге два упыря изнасиловали девочку двенадцати лет. Изнасиловали. Изнасиловали! Везде насилие. Кто-то попадает в новости, кто-то проходит по сводкам, а кто-то продолжает безнаказанно отмечать юбилеи. Кто-то чувствует себя неприкасаемым. Вдруг Дима подумал, что жил же он как-то до этого. Вокруг насиловали и убивали и месяц назад, и три. Насилие, возможно, является для кого-то единственным способом жить. Это не по-людски, но тварь, навредившая человеку однажды и оставшаяся без наказания, будет вредить дальше. Это у нее такой образ жизни. И вот жил себе Дима до этого, и наплевать ему было, что кого-то там зарезали в метро, расстреляли в супермаркете, изнасиловали и убили в лесопарке. У него была своя жизнь, и он в нее не впускал ни новости, ни новых друзей. И вот как только он решает открыть дверь и впустить человека в собственное сердце, тут же оказывается, что у этого человека есть проблемы. Проблемы, которые хотят возложить на него (иначе зачем рассказывать). А он оказался не готов. Дима ненавидел за это Веру. А еще Семена, спортсмена с подельником, мента Стасыча и даже Андрея. Ведь это Куликов приволок его сюда. Сидел бы сейчас в баре, попивая коньяк с лимоном. А вечерами писал роман.

Дима встал с дивана, подошел к телевизору и выключил. Роман нужно писать со спокойствием внутри. Когда тебя не донимают мысли об изнасиловании любимого человека. А этого спокойствия не было и в помине. Может, она просто хотела, чтобы он ее пожалел, а не разрабатывал план вендетты.