критикуешь ее большой рот.
Пока он попивал самый дорогой кофе за день – чашка стоила всего пару долларов, но она не вернула сдачу, – до Джексона внезапно дошло, что встреча была назначена в публичном месте ради того, чтобы она могла к нему присмотреться. Самый верный путь, который должен казаться нормой, представлялся невообразимо скучным.
– Итак, давно занимаешься… этой работой?
– Не волнуйся, не вечность, – отмахнулась она, и Джексону на мгновение показалось – как это можно было понять всего через минуту? по выражению глаз? – что она совсем не глупа. – Зарабатываю на обучение в колледже в Бруклине, буду специалистом по подбору кадров. Знаешь, то, что называют «менеджер по персоналу». Вот я и решила, что такая работа – самый лучший способ узнать людей и получить базовые знания по вопросам подбора кадров.
Похоже, она не впервые использовала эту шутку, по крайней мере, она сработала и немного разрядила обстановку. Когда они выходили из кафе, он рассказывал ей о своей (на удивление нудной) работе, добавив, что в свободное время пишет книгу. Тем и хороши случайные встречи, что всегда можно приврать. Ведь совсем не обязательно признаваться, что он пока придумывает заголовок. Он даже проверил, как она отреагирует на один из последних: «Миф законопослушного гражданина»: Как нам, легковерным тихоням, забивают мозги дерьмом, или Вы даже не представляете, сколько всего вам может сойти с рук, если у вас есть яйца.
– Книга будет о том, как нами манипулируют, чтобы мы все действовали по одной программе, – объяснял он, с присущей ему живостью и энтузиазмом, когда они уже были на улице. – Знаешь это реалити-шоу «Всемирное полицейское видео»? Какой-нибудь лузер на пикапе мчится со скоростью сто миль в час по встречке, а за ним наши доблестные люди в синем. Разве злодеям удавалось уйти от блюстителей закона? Ни разу! В конце клипа их всегда ловят и валят мордой в грязь. Это и есть социальная инженерия без всяких тонкостей. Преступникам не откупиться. Нет шанса избежать наказания. То же самое показывают и в сериалах типа «Закон и порядок». Никто никогда не уходил от них с добычей. Все это обычная пропаганда.
Он стоял на холодном ветру с проституткой и рассуждал о полиции. Ее это явно позабавило.
– Знаешь, у тебя нет причин для беспокойства.
– Я и не нервничаю, – сказал он. – Я так всегда разговариваю.
– Тогда неудивительно, что тебе понадобились услуги эскорт-агентства.
Она опять шутила. Ему должно было это нравиться. В конце концов, он не сможет сделать это без эмоций, холодно и равнодушно; не в его характере. Ему хотелось казаться привлекательным. Хотелось произвести на нее впечатление, хоть это и звучит высокопарно.
– Гонорея не заразна, – произнес он, и слова набатным звоном отдались в голове. – Ох, я хотел сказать логорея. Понимаешь, моя жена, что называется, человек немного холодный. – Она промолчала, но не смогла скрыть улыбку. – Да, да, ты уже слышала. Моя жена фригидна. Нет, она не фригидна. Все дело во мне. Она просто великолепна. – Он едва сдержался, чтобы не добавить: «И выглядит в сто раз лучше тебя».
– Не стоит извиняться, Джонатан. Ну что, может, выпьем и поедим?
– У меня мало времени. Давай сразу к делу?
Он звонил Кэрол сегодня днем и сказал, что задержится на пару часов, что ему надо проконтролировать, как мастера перевесят полки на кухне, потому что там надо было оставить еще место для холодильника всего два фута шириной, а они сразу этого не сделали. Он объяснялся долго и путано, хотя был уверен, что Кэрол его вовсе не слушает. Самым страшным оказалось то, что врать для него ничуть не сложнее, чем говорить правду. Последнее время они оба только и делали, что лгали друг другу, перегружая речь большим количеством ненужных деталей. Вот почему ложь при создании литературного произведения приносит человеку облегчение. Это честная ложь.
Каприз привела его в чистенькую гостиницу, расположенную на Юнион-стрит, от трогательного вида которой внутри все сжалось. Он был весел и бодр, когда оформлял номер, стоимость которого заставила его еще больше превысить лимит по кредитной карте «Виза». Номер был наверху, тканевый абажур лампы с кистями; по-домашнему милое покрывало в технике синели на кровати, литографии с изображениями Бруклинского моста 1883 года. Помещение, как ни странно, было очень уютным.
Джексон принялся изучать картины на стенах, медленно расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, дальше не смог.
– Знаешь, через неделю после открытия этого моста произошла трагедия. Кто-то из зевак крикнул, что мост рушится. И все в панике бросились бежать. Затоптали двенадцать человек.
Каприз прижалась к его спине и сунула руки в карманы брюк.
– Что ты говоришь!
– Смеешься надо мной.
– Ты прав, – с готовностью признала она.
Джексон резко повернулся к ней лицом и сжал руками бедра, удивляясь непривычным очертаниям. Через тонкую ткань блузки он ощущал жар ее тела, ведь именно этого он так хотел. Он не любил запах духов; Кэрол была равнодушна к парфюмерии, но вот что действительно его волновало, так это терпкий мускусный аромат ее кожи, он чувствовал его, когда она весь день возила туда-сюда Флику, вытаскивая и опять сажая ее в машину, – глубокий, тяжелый запах гнилой древесины. Уж если бы он задался целью повторить все до мельчайших деталей, должен был заставить Каприз надеть грязную футболку Кэрол.
– Ты тоже никогда не целуешься? Я читал, вы не очень это любите.
– Ты читал. – Она слегка коснулась его губ. – Думаю, проблема в том, что ты очень любишь книги, дурачок.
Дурачок.
– Опять смеешься.
– Ты, наверное, еще читал, что все это отвратительно и грязно. Знаешь, иногда я по-настоящему получаю удовольствие. А ты забавный.
Джексон повалил ее на кровать, едва она скинула узкую юбку и жакет, по-домашнему аккуратно повесив вещи на стул. Красное белье и чулки сделали свое дело, очень умелый ход.
Кэрол носила белье попроще… Не стоит думать о Кэрол, хотя выбора у него, похоже, нет.
Скоро настанет момент, когда нужно выключить свет.
Каприз прижалась к нему. У нее красивые ноги. У Кэрол бедра стали… Ого, а девочка верно выбрала себе дело. Кэрол никогда… Восхитительные колени скользнули по его ноге… Джексон вздрогнул, когда она слишком сильно надавила на ширинку, но все же это было нежно и приятно, и он подумал, что нет ничего страшного, что мужчина испытывает определенные чувства. Она расстегнула его рубашку и брюки, легкая прохлада, долгожданное освобождение от трусов, может, она сначала поработает ртом, давай, крошка…
Каприз вздрогнула и отпрянула:
– Это что?
– А ты как думаешь? Она встала на колени.
– Что-то случилось или ты родился с дефектами?
– Я родился совершенно нормальным! – По крайней мере, Кэрол пыталась убедить его именно в этом.
– Слушай, извини, но я не могу. – Каприз встала и принялась натягивать блузку.
– Почему? Денег мало? Тебе надо всего лишь трахнуть меня, а не полюбить.
– Не могу, он слишком… Послушай, мне не до такой степени нужны деньги, ясно? Не думаю, что тебе вернут деньги за отель, но в агентстве я договорюсь. Есть и другие конторы… Попробуй договориться с теми, кто специализируется на инвалидах – на особых случаях.
Джексон вскочил и натянул брюки.
– На особых случаях? Это же просто рубец, я не идиот!
– Как бы то ни было, это не моя печаль.
Женщина в панике собиралась. До недавнего времени невозмутимая, она нервничала настолько, что на лице появилось выражение, с которым обычно главная героиня в триллере ловко открывает дверной
