Да, это не Земля. Но, с другой стороны, это именно Земля, только… Вот именно, только не такая. Каждый материк почти такой же. Только Африка отодвинута от Евразии градусов на десять к южному полюсу. Вместо Средиземного и Красного морей — широченный пролив. Коварные британцы живут на полуострове. Между Северной и Южной Америкой широкий пролив. Кубы нет, Новой Гвинеи нет, Суматры нет. Но я же точно помню, Северная Америка соединялась с Южной. Там ещё Панамский канал рыли. Финансовые аферы на его акциях. В частушках пели: «А–а, а–а, Панамский канал». Американский авианосец по нему тащили, который на сорок сантиметров уже канала. И Суэцкий канал был. Честное слово, был! Пока его не было, в Индию вокруг Африки плавали. А вот тут была Куба. Куба, любовь моя. Страна багровых закатов. Или рассветов? Фидель Кастро там жил. А Карибский кризис, он что, мне приснился?
Сжимаю кулак и со всей силой обрушиваю его на монитор. Во все стороны летят обломки. Смятый столик теряя ножки падает на бок. Где–то шипит короткое замыкание. То, что я увидел, очень важно, только нужно понять, хорошо это, или плохо. Тут мамонты живут. Это потому, что круговое течение вдоль всего экватора может идти. Гольфстрима нет. Приливная волна тоже по всему экватору ходит. У нас на материки наталкивалась, а тут так и ходит круг за кругом. Тогда Луна должна быстрей затормозить вращение Земли. Или, наоборот, медленнее? Да какая разница? Не об этом надо думать. Это не моя Земля. Я думал, Земля моя, история другая, а это вообще другая Земля. Здесь Карибского кризиса в принципе быть не может. По причине наличия отсутствия объекта вместе со всеми субъектами. Вот что значит — параллельный континуум. Здесь история в принципе должна по другому пути идти. Непонятно, почему вообще здесь люди на земных языках говорят. Но если здесь история другая, значит драконы могут жить! Я могу плодиться и размножаться! И плевать мне на то, что в том мире драконов не было. Это их проблемы! У них и мамонтов нет. А тут будут драконы! Я больше не буду единственным. Я буду первым из рода! Из рода драконов! Звучит? Звучит!!! Ой, Анна же на меня обиделась. А Лире надо род продолжать. Ничего, спасу ещё какую–нибудь ведьму, она мне драконочку родит. Главное — я не связан исторической необходимостью! Никаких сроков и ограничений! Я свободен! Подожди, а вопросы? Кто меня в этот мир засунул, зачем? Кто–то из параллельного континуума. Может, я сам в этот мир провалился. Влетел ненароком в какую–то дыру в четвёртом измерении, и головой в стенку. А может, в момент перехода от шока память потерял. Повелители в этот мир из одного континуума пришли, а я из другого. В котором драконы водятся. А вдруг моё чувство направления указывает на дыру между континуумами? Родной мир чую?… А дыра эта в скалу погрузилась. Недаром у Повелителей транспортный вокзал в центре скалы был. Нет, бредятина. Брэд сив кэйбэл, что в переводе — бред сивой кобылы. Что же это получается? Опять о себе ничего не знаю. Совсем ничего. Драконус анонимус. Зверюшка без роду, без племени — вот ты кто, пучеглазик. Ой, сейчас опять малышки проснутся, от Лиры попадёт. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Ом мани падме хум. Кто бы сказал, что в позе «лотос» с хвостом делать? Потом разберусь. Вопросы давно в компьютере, пусть материал подбирает. Выйду на пенсию, сяду у камина в кресло–качалку и разберусь со всеми вопросами. А сейчас мне нужно цивилизацию строить, род продолжать. Бытие определяет…
Очень хочется снова сесть за орган. Ещё столько не спето и не записано. Ария Фигаро, например. Нет, там целый оркестр надо записывать. Это потом, когда делать будет нечего. А пока — что–нибудь попроще, например:
Никто не знает, что мой дом летает.
Там плачут дети, кричит голодный кот.
Не–ет, с таким голосом разве что негритянский джаз записывать. Иду в медицинский центр выяснять перспективы вокальной карьеры. Ну и бардак! На полу горы упаковки. Киберы монтируют биованну. Но тут же уже была биованна! Осматриваюсь, чего ещё не хватает. Исчезла почти вся генная лаборатория. Киберы разворачивают и настраивают запасной комплект со склада. Вертолёт! Анна с Лирой грузили всё в вертолёт. Зачем им генная лаборатория? Разве что…
Спешу к холодильнику с культурой ткани драконочки. Контейнер на месте. Вроде, это другой, тот темней был. Открываю контейнер. Вместо культуры ткани — записка.
«Не забыл, пернатый? Ты дал слово не вмешиваться в мою личную жизнь».
Вместо подписи — силуэт драконочки, нарисованный одним движением.
Меня бросает в жар. Пока я выяснял, что да как, Анна уже… Сажусь на хвост и пытаюсь разобраться в эмоциях. Лира знала — и не сказала. Максимум, через полгода она родится. Маленькая, не больше двадцати сантиметров. Крошечная, с упругими крылышками и загадочной улыбкой. А я ещё совсем не готов. Чем я её кормить буду? У кого спросить, чем кормят маленьких дракончиков? А вдруг она, пока глупенькая, в лес улетит. Надо срочно придумать имя! Только бы не сорвалось. Только бы ничего не сорвалось…
Последний Повелитель
— А теперь объясни это не члену синода, а мне. Почему?
— Потому что лучше быть сверху, а не снизу, если уж нельзя остаться в стороне. Потому что мы, мы сами должны были начать этот процесс. Потому что если мы остановим его, мы тем самым остановим себя. Навсегда! Следующие поколения забудут причины, но сам факт отказа от прежней программы запомнят. Повесят на наше время какой–нибудь звучный ярлык типа «Век мудрого отказа» и начнут деградировать. Заметь, это в том случае, если мы сумеем его остановить, в чём я лично не уверена. Ты ведь знаешь, чем закончилась попытка моего предшественника.
— Да уж, знаю. Не знаю только какое участие в этом деле принимала ты.
— Самое непосредственное. Не надо об этом, а?
— Хорошо, Анна. Я поддержу тебя на заседании синода. Но ты должна рассказать мне что–нибудь о нём. Да и о себе тоже. Я ведь больше года тебя не видел. Вот уже и волосы седые появились.
— Седые волосы — это ничего. Даже авторитета прибавляет. Думаешь, легко держать в узде пять сотен мужиков. А он… Во–первых, ты должен помнить, что он всё–таки не человек. Его всегда и во всём слишком много. Если радуется, то на полный размах, грустит — до слёз, до воя на Луну. Не улыбайся, он на самом деле воет на Луну. В любое дело уходит с головой. Однажды заперся и пять суток подряд писал музыку. Потом двое суток спал. Устроил нам переживание. Во–вторых, он эмоционально прозрачен для окружающих. Даже хуже — транслирует свои эмоции на женщин в радиусе сто метров. Разумеется, это его угнетает. В–третьих, он всегда говорит правду. Прибавь к этому детскую наивность в одних вопросах и гениальность в других. Спасая друзей, не задумываясь, пойдёт на смерть. Если берётся за какое–нибудь дело — считай, оно сделано. И это при том, что на каждом шагу делает массу глупостей.
— Можешь привести какой–нибудь пример его гениальности?
— Сколько угодно. Уходя, Повелители заложили в главный компьютер приказ не подчиняться никому, пока человек не назовёт пароль. Он сумел убедить компьютер в том, что тот неисправен и нуждается в ремонте. Понимаешь, не человека, а машину. Железный ящик, на который уговоры и подкуп не действуют, у которого два плюс два ВСЕГДА равно четырём! Под видом ремонта влез в память компьютера, что–то там сделал, и через четыре дня компьютер слушался его как верная собачонка.
— Что же в этом сложного?
— Я сейчас зайду в библиотеку, возьму с полки книгу, раскрою наугад и поставлю на странице свою подпись. Потом поставлю книгу на место. Ты войдёшь и попробуешь разыскать мою подпись. Как думаешь, сколько это займёт времени?
— Наверно, больше года. Убедила.
— В памяти главного компьютера поместятся тысячи таких библиотек. Но это ещё не всё. Пароль должен был подтвердить ЧЕЛОВЕК.
— Как же он справился?
— Ну, теперь компьютер считает его разновидностью человека, адаптированной к агрессивным условиям внешней среды. Были там и другие сложности, но не буду перечислять. Могу только сказать, что мне такой подвиг повторить не удалось. Хотя я слышала, как он объяснял весь процесс леди Тэрибл.
