— Не хочешь, не рассказывай, — разрешила она. — Я просто так спросила.
Она взглянула на часы:
— Ну, к сожалению, мне действительно пора идти.
Мы поднялись со скамейки и направились по бульвару в сторону ее офиса. Она не стала брать меня под руку, а я не решился. Искра, пробежавшая было между нами, почти погасла. Я все еще хотел ее, но уже мог с собой справиться, мог мыслить и рассуждать. Да, меня влекло к ней, но в то же время чувствовалась опасность, исходящая от нее. В чем она заключалась, я не знал. Может быть, в том, что она была не только очень красивой, но и умной женщиной. А мужчины подсознательно сторонятся их, есть у нас такой родовой страх. Каждый считает: умных женщин не бывает, это аксиома. Но из всякого правила, как известно, бывают исключения.
Я люблю умных женщин, с ними приятно общаться, но слишком умные меня пугают так же, как и любого другого мужика. Подсознательно просто не могу смириться, что женщина может быть умнее меня. Это, знаете ли, нонсенс…
Особенно неприятно, когда тебя считывают, как примитивный текст из букваря. Сам-то себе ты кажешься весьма значительным, умудренным, уж тем более по сравнению с большинством известных тебе женщин. Н-да, как-то даже расхотелось думать о сексе.
Прощаясь, она сказала:
— Ну, пока, привет семье. — Усмехнулась и удалилась, красиво покачивая бедрами. Ей бы надо было родиться античной богиней, очень подошло бы.
А я вздохнул и… нет, не облизнулся, а вспомнил о блондиночке, с которой познакомился во время поездки в Калининград. Хорошая такая была. Помнится, работала где-то в рекламном отделе. У меня должен был сохраниться ее телефон. Может, позвонить? Хотя, зачем?
Глава 22
Голубые
Артур раздевался спокойно, аккуратно складывая свои вещи на стуле. У него оказалось красивое тело, длинное, белокожее, мускулистое, гладкое, с аккуратно выбритым пахом и скромными гениталиями. Греческая скульптура, да и только. Лена поймала себя на мысли, что это тело совсем не волнует ее. Она воспринимала его как чистое, белое полотно. Окинула Артура взглядом с головы до ног, оценивая, прошлась ладонью по плечу и руке и ощутила легкое беспокойство — кожа скользкая… как бы краски не потекли…
Накануне ночью она в точности увидела во сне то, что будет рисовать сегодня. Тело Артура как нельзя лучше подходило для изображения парусника. Его грудь — корпус, поднятая рука — высокая мачта, раскрытая ладонь — вымпел, а еще лучше, если это будет чайка. Ноги — расходящиеся волны в барашках пены. Лена рисовала легко, не задумываясь. Краски ложились отлично. Артур оказался идеальной моделью: он стоял неподвижно, беспрекословно выполняя все требования Лены. С ним она не потеряла ни минуты и совершенно не устала. Парусник получился великолепный! Окончив работу, Лена залюбовалась результатом.
В студию набились любопытные. Она слышала сдержанные вздохи. Мальчики хвалили ее работу. Надо же! Фотограф принялся устанавливать приборы освещения. Артур по-прежнему никак не реагировал на происходящее, как будто совсем не устал. Лена стояла в стороне, машинально вытирая кем-то подсунутой тряпкой краску с рук. Она смотрела на свой «парусник» и не верила, что получилось.
К ней подходили, закатывали глаза, жеманно тянули гласные, болтали что-то о таланте. Было приятно, хотя немного смешно, непривычно. Лена никак не могла себя идентифицировать в этом сообществе. Как-то странно чувствовать себя «не женщиной». Но кто же она?
Нет, внутри не было ни осуждения, ни брезгливости. Так, легкая жалость или недоумение, но к кому жалость и отчего недоумение?
Она оглядела собравшихся, но Ромы не увидела. Ушел куда-то и даже не предупредил. Зато появилась девушка, невысокая, плотная, стрижена ежиком, эдакий «унисекс».
— Элька, — шепнул ей на ухо друг хозяина студии, — активная лесби…
«Только этого не хватало», — подумала Лена. Лесбиянка почему-то напугала ее, хотя та вела себя спокойно, поздоровалась со всеми, познакомилась с Леной. Человек как человек, вроде нормальная, отметила про себя Лена.
Между тем фотограф настойчиво уговаривал второго мальчика. Этот ужасно стеснялся и отнекивался.
— Да прекрати ты! — прикрикнула на него Элька. — Кому нужны твои прелести? Давай раздевайся!
Он был маленьким, коренастым, заросшим густыми волосами. Ноги, руки, грудь, спину — они покрывали большую часть смуглого тела. Лена невольно задержала взгляд на члене, размер впечатлил. Не зря говорят о невысоких мужиках: весь в корень ушел. Она сразу поняла, что будет рисовать чертенка. Использовала всего две краски: красную и черную. Ее модель покрылась черно-красной клеткой, хвост обвился вокруг ноги, на лбу выросли крохотные рожки. Сначала он вздрагивал и ежился от прикосновений ее рук, потом привык, расслабился, а когда работа была закончена, и вовсе повеселел, вошел в образ, прыгал на четвереньках, строил рожи и много раз позировал фотографу.
— Органично, — заметила Элька. — И как ты угадала?
— Не знаю, — Лена пожала плечами. — Как-то само увиделось.
— А меня можешь? — воодушевилась Элька. Глаза загорелись, и вся она подобралась, напружинилась, как кошка.
Лена улыбнулась:
— Могу, наверное.
Элька стремительно стянула с себя одежду. Правильно, кого тут стесняться?
Лена представила себе джунгли и взгляд притаившейся среди зарослей пантеры. Модель оказалась очень послушной. Художница с удовольствием работала с ней, но, закончив, поняла, что устала смертельно.
— На сегодня — все, — заявила фотографу. А тот, уже не обращая на нее внимания, увлеченно снимал Эльку.
Отмыв руки, Лена уселась на кухонном диванчике и пила чай, поданный заботливым другом фотографа, которого все звали Мариком.
Лена видела — ему хотелось поболтать, он не скрывал своего интереса к «натуралке», так он назвал ее.
— Тебе, наверное, не слишком комфортно среди нас? — допытывался Марик, лучась дружелюбием.
Лена пожала плечами.
— Знаешь, я вообще человек довольно зажатый, мне поначалу бывает трудно в любой незнакомой компании, — призналась она.
Марик понимающе кивнул:
— Да, так бывает, но ты быстро освоишься, у нас все очень хорошие.
— Я заметила, — Лена улыбнулась в ответ.
— Ты всем понравилась, — заверил ее Марик.
Лена поперхнулась чаем, обожгла язык, закашлялась:
— Извини. — Она отставила чашку, схватила салфетку, протянутую Мариком, вытерла губы.
— Мы тебя шокируем? — с сочувствием спросил Марик.
— Нет, все нормально.
