Китай. Искусство есть палочками

Глава 21 Раз скала, два скала

«ПОЛУЭВАНС». Водитель с такой табличкой стоял перед выходом из вокзала.

Я прямо из поезда по телефону связалась с отелем в Яншо, что в шестидесяти пяти километрах от Гуйлиня. Это, конечно, расточительство, но я была не в том состоянии, чтобы торчать на вокзале и ждать автобуса до шести утра.

Через пару минут мы уже выехали из города и помчались мимо известняковых скал, которые веками привлекали сюда поэтов, художников, а в последнее время и туристов. Водитель мне попался энергичный, он явно вознамерился еще поспать сегодня ночью, а потому надавил на газ, и мы понеслись по пустому шоссе. Без пятнадцати три мы были в отеле. Я приняла ванну и в четверть четвертого уже лежала в теплой постельке.

Окна моего номера выходили на пруд со стоячей водой, в которой плавал мусор, но, к счастью, подобный пейзаж был скорее исключением. Яншо, окруженный карстовыми скалами, оказался прелестным местечком. Постепенное разрушение породы придало известняковым холмам, сейчас окутанным дымкой, самые причудливые формы. Некоторые поднимались вертикально, другие напоминали конусы, выстроившиеся по росту. Внизу серебрилась река, на которой рыбаки на джонках рыбачили с помощью ручных бакланов на веревке, как и много столетий назад.

Правда, теперь рыбаков и крестьян стало значительно меньше, поскольку все бросились обслуживать орды туристов. На пешеходной улице в центре города куча кафе — торгующих блинами с бананами, предлагающих доступ в Интернет, показывающих кино на английском; тут же расположены сувенирные лавочки, а также магазины, где можно приобрести одежду и музыкальные диски по смешным ценам. Я испытала облегчение на грани с эйфорией. Я пила кофе, посылала письма по электронной почте и бродила по рынку.

На следующее утро я встретилась с Энни, гидом, которая принимала здесь туристов Гая и Нэнси. Она предложила отвезти меня в ее родную деревеньку в десяти километрах от Яншо, где ее семья владела чайными плантациями и садами кумквата.

— Что вы предпочитаете? Мопед? Велик? Или пойдем пешком?

Я выбрала пешую прогулку. Всего-то десять километров, а после двух дней, проведенных в поезде, будет приятно пройтись среди карстовых скал. По пути мы завернули на рынок, где Энни купила пакет мандаринов, чтобы подкрепиться по дороге. Холмы окутывал туман, и вершины вдали таяли в молочной дымке. Мы шли мимо бесконечных заливных полей, урожай с которых убрали еще в октябре. Крестьяне в Гуанси умудряются снимать целых два урожая риса за год — в июне и в октябре, тогда как в северных районах удается собрать урожай лишь один раз, правда, еще дальше на юг, к примеру, на острове Хайнань, рис созревает аж трижды.

Когда мы поднялись чуть выше, то увидели, что холмы вдали усеяны крошечными ярко-оранжевыми точками — это кумкват, миниатюрные апельсинчики.

— Кумкват и помело — основные сельскохозяйственные культуры в этом регионе, — объяснила мне Энни. — Помнится, в юности я носила кумкват, который мы выращивали, в город на продажу.

— Неблизкий путь, а сколько ты уносила за раз?

— Килограммов пятьдесят или пятьдесят пять.

Энни рассмеялась, увидев мое изумление. Еще бы мне не удивляться: это все равно, что все десять километров тащить меня (ну, скажем, меня без одной ноги), а я, между прочим, на голову ее выше.

— Я несла две корзины на коромысле. — Она помолчала минуту и добавила уже более серьезным тоном: — Мне повезло. Я оттуда вырвалась.

С тех пор многое изменилось. Энни теперь вкладывает деньги в семейный бизнес: у ее брата имеются чайные плантации. Она носит модную одежду и только что закончила строить собственный дом, а два месяца назад купила себе новый мопед. Кстати, в итоге Энни разучилась ходить пешком и уже через пару километров начала жаловаться — ноги болят, спина ноет. У меня сжалось сердце. Нам оставалось пройти еще восемь километров.

Энни рассказала мне о своем сыне. Мальчишке всего четыре, но с понедельника по пятницу он живет в принадлежащем ее брату частном детском саду, это в паре километров за городом. Энни развелась и не слишком-то высокого мнения о мужчинах.

— В Китае легко получить развод? — заинтересовалась я.

— Очень, — Энни пожала плечами. — Если обе стороны согласны, то надо просто пойти к нотариусу и поставить свою подпись. На все уходит часа два.

Теперь у Энни новый бойфренд. Ему двадцать, а ей на пятнадцать лет больше. Родственники молодого человека недовольны тем, что их единственный отпрыск встречается с тридцатипятилетней разведенкой, да еще и имеющей ребенка.

Через два с половиной часа мы, наконец, добрались до места. После того как мы миновали восемь километров, Энни прекратила жаловаться на спину и на мужчин и остаток пути истерически смеялась. Мы спустились по узенькой тропке к ее дому, нужно сказать, очень большому.

— У меня трое братьев! — объяснила Энни. Но, даже учитывая, что там жили родители и братья с семьями, дом по китайским меркам был очень просторным. Мы прошли через двор, где гуляли цыплята, в комнату, примыкающую к кухне.

Энни представила меня своей матери, маленькой улыбчивой женщине. Бетонные стены в комнате украшали только два свитка с каллиграфией, а из мебели здесь стояли лишь комод и небольшой обеденный стол. В углу я заметила тяпки и мотыги. Да, вряд ли дизайнерские бюро в Китае гребут деньги лопатой, если даже зажиточные семьи предпочитают декорировать свое жилье грудами сельхозорудий.

Мама Энни приготовила нам обед. Стол буквально ломился: свиная печенка, жареный цыпленок, овощи с доуфу, жареные мясные шарики, водяной орех. Мы наелись до отвала, а гостеприимная хозяйка все переживала, что я мало кушаю. Она ловко орудовала палочками, выуживая для гостьи из тарелок самые вкусные кусочки, а когда я выражала восхищение, широко улыбалась, отчего морщинки в уголках ее рта становились более заметными. Мы выпили вкусного освежающего чая, а потом, когда не могли уже больше есть, пошли прогуляться по владениям Энни и ее семьи.

Сначала пришлось долго-долго идти вдоль чужих садов, поскольку каждая семья в деревне выращивала кумкват, как объяснила моя спутница, пока мы петляли между деревьев, усыпанных маленькими яркими шариками. Деревья были укрыты пленкой от дождя, чтобы фрукты не сгнили. Создавалось впечатление, что мы бродим по бесконечной палатке, набитой фруктами. Наконец мы добрались до сада родителей Энни, где ее отец поливал деревья и кормил цыплят, которые жили тут же.

Энни наотрез отказалась возвращаться в город пешком. Более того, она поклялась, что больше никогда в жизни не пойдет по этой пыльной дороге, а потому позвонила брату на чайную фабрику и попросила прислать какой-нибудь транспорт. В итоге приехали два мальчика на мопедах. Было уже полшестого, скоро стемнеет. Мне не очень-то хотелось ехать в темноте без шлема, по каменистой дороге, рискуя столкнуться с телегой или незадачливым буйволом, поэтому я осторожно предложила выехать пораньше, а не засиживаться на чайной фабрике, дегустируя чай.

— Ты боишься ехать в темноте? — догадалась Энни.

— Да, — призналась я.

На следующий день ногам Энни предстояло новое испытание — мы поехали на велосипедах. Она заверила меня, что все будет хорошо. Мы встретились в холле гостиницы, причем Энни на этот раз была без мопеда.

— Сломался, — вздохнула она.

— Но ему же всего два месяца!

— Ну… китайское качество… — засмеялась Энни.

Это одна из проблем, с которыми столкнулся Китай. Все делается в такой спешке, что рабочие частенько халтурят, в результате никто не удивляется и не злится, если что-то выходит из строя. К примеру,