всевозможных болезней и недугов. Происходит естественное увядание с ухудшением сопротивляемости и работы различных органов.
Внутреннее равновесие не может быть восстановлено, если оно разрушено несчастным случаем или болезнью. Примером тому является ожог кожи третьей степени, когда содержание воды, солей и протеина выходит из-под контроля. Чем больше кожной поверхности подвержено ожогу, тем драматичнее последствия.
Смертность при ожогах кожи зависит и от возраста. Статистика показывает, что люди среднего возраста при ожогах в 40% выживают, в то время, как уже менее чем 20%-е ожоги у пожилых для большинства, даже при медицинской поддержке, уже не способной восстановить равновесие, означают смерть. Относительно просто установить степень повреждения или разрушения органа, имеющего одну-единственную функцию, например сердца, обеспечивающего посредством системы кровоснабжения жизнедеятельность нашего организма. Но неизмеримо сложнее установить и оценить отклонение от нормальных параметров функций головного мозга, состоящего из миллиардов клеток.
Клетки мозга, соединенные друг с другом посредством 300 000 000 000 синапсов, создают сложности для установления степени поврежденности определенных функций, с тем, чтобы правильно соотнести психологические отклонения в поведении с физиологическими изменениями в структуре мозга. Так, например, пациент с развившейся болезнью Альцгеймера имеет нормальное количество нервных клеток, в то время как пациент со СПИДом может потерять 30% клеток мозга без каких-либо признаков деменции.
Процесс старения мозга отличается тем, что его увядание наступает значительно позже, чем у других органов, которые начинают утрачивать степень реализации своих функций после тридцати лет. Многие изменения и нарушения в нервной системе начинают заявлять о себе примерно в шестидесятилетнем возрасте, набирая темп с каждым десятилетием. Новые исследования показывают, что потеря нервных клеток в области коры больших полушарий мозга составляет не двадцать и более процентов, как раньше считали, а лишь около 10%, причем эта потеря распределяется неравномерно. Многие сечения полушарий, особенно центры зрения и обоняния, практически не теряют клеток. Однако отдельные участки, например гиппокампа, ответственного за память, теряют до половины своих клеток.
Пока еще невозможно соотнести изменения психологических функций с конкретными анатомическими областями мозга. Потеря нервных клеток может быть частично компенсирована пластичностью нейронов. Выжившие нервные клетки образуют новые ответвления, восстанавливающие потерянные связи. Установлено, что этот процесс продолжается до восьмидесяти пяти лет и зависит от душевного здоровья. Поэтому так важно не оставлять больных Альцгеймером представленными самим себе, необходимо непрерывно вовлекать их в процесс интенсивной терапии психологического и физиологического характера.
Клетки мозга взаимодействуют между собой посредством сигнальных веществ – нейротрансмиттеров, количество которых со временем уменьшается, существенно ослабляя эти связи, и сами клетки в процессе старения теряют чувствительность к этим сигнальным веществам. Изменяется и кровоснабжение мозга, что можно объяснить сокращением размеров сечений кровеносных сосудов.
Ученые сумели доказать, что прохождение потока крови через различные участки мозга старых людей и молодых различно. Следствием этого может быть то, что старые люди при решении проблем часто выбирают другие стратегии поведения, задействуя при этом наименее поврежденные участки мозга.
Благодаря своему значительному резерву, мозг даже очень пожилых людей в большинстве случаев функционирует хорошо. Включается так называемый многоступенчатый контроль и дублирование, когда одна программа реализуется одновременно за счет нескольких участков. Если одна из функций не срабатывает на определенном уровне, ее перенимают другие ступени, продолжая регулировать работу мозга. Именно в этом лежит потенциальный резерв клеток, которые под воздействием различных причин возбуждают свои еще неиспользованные нервные окончания, повышая их чувствительность и компенсируя утерянные связи с соседними клетками. Таким образом, коммуникационные связи, утерянные в течение многих лет процесса старения, восстанавливаются вновь. Мозг шестидесятилетнего человека может иметь различные аномалии и патологии в структуре, но в повседневном поведении его хозяина, в реализации различных физиологических и когнитивных функций (память, воображение, представление, принятие решений) мы не найдем никаких отклонений.
Резерв работоспособности мозга может на протяжении многих лет компенсировать отмирание большого количества клеток, обусловленного стрессовыми ситуациями, например тяжелыми и длительными заболеваниями. И только тогда, когда этот резерв полностью исчерпан, возникают симптомы депрессий, плохой памяти и потерянности. На протяжении человеческой жизни с каждым прожитым новым десятилетием различия в деятельности мозга между людьми увеличиваются, хотя существуют девяностолетние и более старые люди с достаточным резервом его работоспособности.
При этом в первую очередь утрачивается способность воспроизводить недавно полученные знания, в то время как события прошлого, детства помнятся лучше и дольше; сложные понятия забываются раньше, чем простые, имена собственные – раньше, чем нарицательные, индивидуальные понятия – раньше, чем общие; менее усвоенные навыки и знания утрачиваются быстрее, чем прочно усвоенные, автоматизированные; многолетние профессиональные навыки сохраняются, а способность выучить что-либо новое, пусть и элементарное, теряется.
В прошлом люди достигали апогея своей деятельной жизни в возрасте сорока-пятидесяти лет. При этом терялся большой человеческий потенциал. В девяностые годы ХХ столетия уже 83% населения достигли возраста в шестьдесят пять лет, а 28% переступили восьмидесятипятилетний рубеж. Вместе с потерей и недостатком человеческих ресурсов все заметнее проблема дряхления общества.
В ближайшие годы «многодетные» поколения 1950–1964 гг. уйдут на пенсию и сотрясут всю западную цивилизацию до состояния чрезвычайности вследствие нехватки рабочих рук. Люди, находящиеся сейчас в возрасте тридцати-пятидесяти лет, могут не надеяться на нынешнюю безмятежность и стабильность пенсионного обеспечения.
«Наша старость не будет такой удобной, – предупреждает Ширрмакер (Schirrmacker), издатель газеты «Frankfurter Allgemeinen Zeitung», автор нашумевшего бестселлера «Метусалемский сговор». – Мы, которым сегодня двадцать, тридцать или пятьдесят лет, будем стариками, когда начнется «война поколений». Мы должны бороться за наше будущее до тех пор, пока мы еще сильны. Вместо того чтобы идти на пенсию в шестьдесят лет, сегодняшнее поколение должно ориентировать себя на тот отрезок жизни, который будет продолжительнее, чем детство, обучение и первые рабочие годы вместе взятые. При этом количество детей, которые могли бы заботиться о родителях, будет драматически сокращаться.
Необходимо своевременно позаботиться о том, чтобы возраст после пятидесяти лет протекал полноценно. Мы должны осознать, что нас ожидает, и как мы сможем это выстоять и преодолеть, не теряя при этом своего достоинства», – призывает Ширрмакер. Действительно, поколение, которому сейчас за пятьдесят, чувствует себя оттесненным на задворки жизни, невостребованным. Оно борется за собственное достоинство, страдая от дискриминации, сравнимой порой с примитивным расизмом. Сегодня тот, кто старше сорока пяти, не имеет возможности получить работу; тот, кому за шестьдесят, должен обходиться без кредитов; семидесятилетние для сегодняшнего общества, ориентируемого на «культ юности», считаются практически мертвецами, несмотря на то что потенциально могут прожить еще около двадцати лет. «Такая идеология смертельна», – предупреждает Ширрмакер.
Резерв работоспособности мозга может на протяжении многих лет компенсировать отмирание большого количества клеток, обусловленного стрессовыми ситуациями, например тяжелыми и длительными заболеваниями.
Существуют три стратегических направления, благодаря которым возможно будет справиться как с этой идеологией, так и с опасными противоречивыми тенденциями старения. О первых двух направлениях известно много, они связаны с глобальными политическими и социальными факторами и рассматриваются как временные. Остается третий путь: дольше работать. Например, двадцатилетние женщины, начинающие свой самостоятельный путь на рынке труда сегодня, будут жить в среднем до девяноста двух лет, мужчины до восьмидесяти семи. Поэтому нельзя упрямо придерживаться тех канонов, что в шестьдесят надо непременно уходить на пенсию. Ведь в таком случае процесс жизни за счет пенсии будет достигать сорока лет, в то время как количество платежеспособного населения, обеспечивающего пенсионные выплаты, уменьшится.
«Необходимо радикально переосмыслить ситуацию и привлекать к работе старшие слои общества, – считает исследователь социальных конфликтов Б. Марин (B. Marin). – Общество не функционирует, если его половина кормит голубей в парке».
«Политики не смогут решить эти проблемы, – считает Ширрмакер, – вопреки утверждениям ученых, они занижают данные о продолжительности жизни,
