Наука, литература, поэзия, искусство — все находило себе поощрение со стороны короля. То был век Боссюэ, Паскаля, Бурдалю, Лабрюйера, Мальбранша. Тогда же действовали Масильон, Фенелон, Буало, Расин, Мольер, Лафонтен, Кино, m-me де Севинье. Можно ли найти такое созвездие в какую-нибудь другую эпоху? Сколько тут красноречивых проповедников, сколько философов, поэтов, три несравненных драматурга — Корнель, Расин и Мольер! То был век скульпторов Жирардена и Пюже, живописцев Лебрена и Лезюера и создателя садов Ленотра!
Среди великих людей эпохи нужно вспомнить Конде, герцога дё Ларошфуко, маршала де Вивонна, герцога Монтозье.
Людовик XIV придал новый блеск французской академии, которую он осыпал почетными наградами. В течение двадцати лет он основал академию художеств, академию надписей и наук, устроил в Париже обсерваторию и ботанический сад.
Он давал пенсию многим иностранным ученым, продолжал достраивать Лувр и создал чудный фасад лучшего в мире дворца.
Доказательством его королевской щедрости служило его отношение к Иакову II, которому он остался верен до последнего своего дня.
Говоря о дворцах, не нужно забывать о Версале, с которым не сравнится ни один дворец. Кроме него, Людовик предложил грандиозный Южный канал, соединяющий Средиземное море с Атлантическим океаном.
Воистину, он был великий король и заслужил большую благодарность народа, над которым он царствовал.
Выйдя из кареты, король подал руку мадам Ментенон и между двумя рядами придворных повел ее в вестибюль, где их встретили граф Эльсбери, лорд Монгомери, сэр Джон Фенвик, отец Петр и другие английские вельможи, жившие в Сен-Жермене.
Хотя мадам Ментенон в это время было уже около шестидесяти лет, она с успехом сопротивлялась разрушительному действию времени и еще сохраняла свою красоту и изящество. На ней было белое шелковое платье почти без всяких украшений. На голове у ней были туго накрахмаленные кружева с длинными концами, ниспадавшими ей на плечи. Этот убор назывался тогда «башней».
Всем было хорошо известно, что король сочетался с нею тайным браком. Он обращался с нею с величайшею почтительностью и требовал того же и от других. Впрочем, мадам де Ментенон довольствовалась перед публикой ролью простой статс-дамы.
Ее всегда сопровождали две молодые особы — воспитанницы Сен-Сирской школы, основанной ею для дочерей бедных дворян и щедро обеспеченной королем.
В качестве супруги короля (хотя публично она никогда не титуловалась королевой) мадам де Ментенон знала все государственные тайны, нередко присутствовала на заседаниях совета министров и высказывала свое мнение по самым сложным делам. Ее взгляд считался обыкновенно самым верным, и наиболее важные должности замещались по ее рекомендации.
Насколько мы можем проверить, советы, которые она давала королю, обыкновенно были удачны, хотя им и не всегда можно было следовать.
Как истая католичка, она была очень набожна. Гугеноты рассказывали, что именно она добилась отмены Нантского эдикта и стремилась к тому, чтобы заставить всю Францию исповедывать единую религию.
«Нет ни малейших признаков, чтобы мадам де Ментенон старалась стать признанной королевой, — писала начальница Сен-Сирской школы. — Внешние знаки королевского достоинства не имеют цены в ее глазах, а зависть и недоброжелательность принцев были бы для нее постоянной пыткой».
«Разве вы не видите, — писала она сама мадам де Мезонфор: — что я умираю со скуки среди своего благополучия, которое больше, чем я могла рассчитывать, и что только благодаря помощи Неба я не пала духом! Я была молода и красива. Я веселилась. Став постарше, я везде находила себе поклонников. Я снискала себе благоволение короля, но все это, — скажу вам откровенно — оставило пустоту в моей душе. Я завидую вашему одиночеству и спокойствию и не удивляюсь тому, что королева Христина отказалась от престола, чтобы жить с большею свободой».
Мадам де Ментенон была в большой дружбе с Марией Моденской, которая обращалась с нею, как с королевой.
Кроме Людовика и мадам де Ментенон, в карете сидели еще аббат Гобелен и мадам де Мезонфор.
Во второй карете ехали Барбезье, маркиз де Телье, министр внутренних дел и две придворные дамы.
После небольшой остановки мадам де Ментенон и ее дамы были введены с установленными церемониями к королеве Марии, а Людовик и Барбезье направились в кабинет короля, сопровождаемые лордом Мельфордом и Вальтером Кросби.
Когда дверь кабинета отворилась, Иаков двинулся навстречу гостю и облобызался с ним.
Оба монарха, посмотрев некоторое время друг на друга с чувством истинной приязни, сели рядом, а маркиз де Телье, лорд Мельфорд и Вальтер Кросби стали поодаль.
— Вашему величеству едва удалось избегнуть смерти, — сказал Людовик. — Я никогда не был хорошего мнения о принце Оранском, но все-таки я не считал его способным на такое дело.
— Я обязан спасением моей жизни вот этому молодому человеку, — сказал Иаков, глядя на Вальтера. — Не будь его кинжал, по всей вероятности, пронзил бы мое сердце.
— Но ваше величество знаете наверное, что убийца был подкуплен принцем Оранским?
— Негодяй сам сознался в этом.
— Да, с условием, что его простят. Но представил ли он какое-нибудь доказательство того, что он говорит правду?
— Нет.
— В таком случае я не могу ему верить, — сказал Людовик. — Я чувствую, что убийца обманывает вас и что причины, которые побудили его на такое дело, должны быть иные. Достоверно только одно: он покушался на жизнь вашего величества.
— Я почти жалею теперь, что простил его.
— Вы поступили чересчур поспешно. Но обещание, которое вырвалось у вас, не может вас связывать. Убийцу нужно было бы казнить. Но, сообразно обстоятельствам, мы несколько изменим наказание и сошлем его на галеры. Прикажите исполнить приговор, — добавил он, обращаясь к Барбезье.
— Убийца будет отправлен в Диепп, ваше величество, — ответил тот.
— Какие новости привез капитан Кросби из Англии? — спросил Людовик. — Готовы ли якобиты к восстанию на севере?
— Есть еще, по-видимому, некоторые затруднения, — отвечал Иаков.
— В чем же дело? — вторично спросил Людовик, обращаясь прямо к Вальтеру.
— Партия протестантов еще слишком сильна, ваше величество, — отвечал тот. — Наши друзья не хотят затевать дело, которое может окончиться неудачею. Чтобы обеспечить себе успех, они хотят дождаться того момента, когда принца Оранского не будет.
— Но ведь нельзя поручиться за то, что его не будет. Разве только захватить его как-нибудь, — заметил Людовик.
— Это они и имеют в виду, — отвечал Вальтер. — Они хотят устранить его.
— А! — воскликнул Людовик. — Я не могу принимать участие в таком замысле. Не могу даже позволить, чтобы об этом говорили в моем присутствии. Вернувшись в Англию, вы можете передать вашим друзьям мои слова. Я еще не оставил мысли о вторжении в Англию с целью восстановить короля на престол, но они должны действовать честными средствами.
— Вполне разделяю ваше мнение, — промолвил Иаков.
— Могут наступить события, которые обеспечат успех вторжению, нам нужно ждать.
— Благоприятный случай, конечно, представится, — подтвердил Иаков.
— Мы должны быть готовы всегда воспользоваться им. А теперь пойдем к королеве, — прибавил Людовик, вставая.
Иаков тоже встал, и оба короля со свитою направились в большой зал, где была Мария Моденская.
