подсудимому будет вынесен суровый приговор, остался стоять между печью, повернувшись к ней спиной, и подсудимым, с которого не спускал глаз.
Временами клубы дыма отклонялись в сторону Бурье, вызывая у него приступы кашля, но он все же упорно продолжал оставаться на своем неудобном и опасном посту, ни на минуту не отводя взгляда от графа.
Судья Фалло де Сансе, казалось, чувствовал себя как на раскаленных угольях. Он не глядел в лицо коллегам и беспокойно ерзал в своем кресле, обитом красным бархатом.
«Бедняга Гастон», – подумала Анжелика и тут же забыла о нем.
…Печь, в которую один из швейцарцев то и дело подкладывал уголь, раскалила тигель докрасна, затем почти добела.
– Стоп, – крикнул Фриц Хауэр. Весь в поту, покрытый сажей и пеплом, он все больше напоминал некое исчадие ада.
Он подошел к одному из мешков, достал из него большие гнутые клещи и вынул из огня тяжелый тигель. Откинувшись всем телом назад и твердо стоя на своих кривых ногах, он поднял его, казалось, без всякого труда.
Куасси-Ба подставил изложницу, и в нее потекла блестящая, как серебро, окутанная белым дымом струя.
Граф де Пейрак, словно очнувшись, усталым голосом пояснил:
– Итак, произведена плавка передельного свинца, который поглотил из золотосодержащего штейна ценные металлы. Теперь мы разобьем изложницу и немедленно произведем купелирование этого свинца в купели из костной золы, помещенной в глубине печи.
Фриц Хауэр показал эту купель – большую белую плиту с углублением посередине. Затем задвинул ее в печь и стал выбивать слиток из изложницы, положив ее на наковальню, и величественное здание суда несколько минут оглашалось громким стуком молота. Наконец слиток осторожно положили в углубление купели и снова раздули огонь. Когда купель и свинец накалились докрасна, Фриц Хауэр дал знак остановить мехи, и Куасси-Ба выгреб из печи остатки древесного угля.
В печи теперь находилась только красноватая купель, в которой бурлил расплавленный свинец, становясь все светлее.
Куасси-Ба, вооружившись маленькими ручными мехами, направил струю воздуха на кипящий свинец.
Холодный воздух не только не унял жар, но еще больше усилил его, и свинец стал ослепительно светлым.
– Вот оно, колдовство! – крикнул Беше. – Угля нет, а из адского огня рождается философский камень! Смотрите! Появляются три цвета!
Мавр и саксонец продолжали по очереди подавать воздух на расплавленный металл, который, словно блуждающий огонь, судорожно вздрагивал, мерцал, завихрялся. В центре массы сформировалось огненное яйцо, затем Куасси-Ба отложил мехи, и яйцо встало стоймя, завертелось волчком, потом начало блекнуть и постепенно совсем потемнело.
Но вдруг оно снова ярко засветилось, побелело, подпрыгнуло, выскочило из углубления купели, глухо стукнувшись об пол, и покатилось к ногам графа.
– Яйцо сатаны стремится к своему создателю! – закричал Беше. – Это молния с громом! Это гремучее золото! Сейчас будет взрыв!
Публика завопила. В полутьме, которая вдруг наступила в зале, слышно было, как Массно требовал свечей. Не обращая внимания на страшный шум, монах Беше продолжал кричать о «философском яйце» и «доме премудрого цыпленка» до тех пор, пока какой-то шутник клерк не влез на скамью и не прокричал звонким голосом «кука-реку».
«Боже мой, они ничего не понимают!» – подумала Анжелика, ломая руки.
Наконец в разных концах зала появились стражники, неся тройные канделябры, и шум понемногу утих.
Граф, который за все это время не шелохнулся, тронул палкой металлическое «яйцо».
– Куасси-Ба, подними слиток и передай его господину председателю.
В мгновение ока мавр подскочил к металлическому яйцу, взял его своей черной рукой, отчего оно показалось особенно блестящим, и поднес Массно.
– Это золото! – задыхаясь, проговорил судья Бурье, продолжая стоять, как изваяние.
Он хотел схватить его, но, едва притронувшись, закричал не своим голосом и отдернул обожженную руку.
– Адский огонь!
– Почему же, граф, – спросил Массно, пытаясь говорить твердым голосом, – это раскаленное золото не обжигает вашего черного слугу?
– Всем известно, что мавры, как и овернские угольщики, могут держать в руке горящие угли.
Беше, хотя его никто не просил об этом, вытаращив глаза, вылил на злосчастный металл пузырек святой воды.
– Господа судьи, вы все видели, как, несмотря на изгнание беса по ритуалу, было создано дьявольское золото. Судите же сами, сколь могущественно колдовство!
– Вы думаете, это настоящее золото? – спросил Массно.
Монах скорчил гримасу, достал из своего бездонного кармана еще один флакончик и осторожно вынул из него пробку.
