Взбешенный, он подбежал к каюте Анжелики.
– Вы что, отказываетесь есть?
– А вы полагаете, что ваши сатурналии возбуждают аппетит?
Страшно худая, вся взъерошенная Анжелика в своем свободно болтающемся корсаже выглядела упирающейся девчонкой-подростком. Губы пирата чуть раздвинулись в подобии улыбки.
– Ладно! Я уже приказал перестать. Но и вам следует пойти навстречу. Мадам дю Плесси-Белльер, вы окажете мне честь поужинать вместе со мной на мостике?
Глава 13
Вокруг низкого столика были уложены подушки. Принесли круглые серебряные миски с густой простоквашей, в которой плавали кусочки мяса, завернутые в виноградные листья. Яркие зеленые, красные и желтые блюдечки с соусами – луковым, перечным и шафранным – расцвечивали стол.
– Попробуйте долму, – Корьяно положил кушанье в тарелку Анжелики. – Если она вам не понравится, то принесут рыбу.
Предводитель пиратов насмешливо посматривал на своего помощника.
– Тебе идет роль кормилицы. Видно, ты для этого родился!
Корьяно обиженно промычал:
– Надо же кому-нибудь исправлять ошибки. Еще хорошо, что она не умерла. А если опять начнет болеть, то конца этому не будет.
Теперь обиделся маркиз:
– Чего ты еще от меня хочешь? Я позволяю ей важничать, чуть не с поклонами приглашаю обедать, все кругом на цыпочках ходят. Мои люди должны вести себя, как певчие в церкви, и ложиться спать в восемь часов вечера…
Анжелика рассмеялась.
Оба корсара уставились на нее, разинув рот.
– Она смеется!.. – волосатая физиономия Корьяно просияла.
– Мадонна! Если она так будет смеяться на рынке, мы возьмем за нее лишних две тысячи пиастров.
– Идиот! – презрительно бросил д'Эскренвиль. – Много ты знал таких, кто смеялся на рынке? А этой такое вовсе не пойдет. Нам повезет, если она хоть будет вести себя спокойно. Почему вы смеетесь, красавица?
– Не могу же я постоянно плакать.
Наступившая тишина и синева этого вечернего неба действовали на нее успокаивающе. В легкой дымке, словно сказочное видение, уходил назад островок с храмом, посеребренным лучами всходящей луны. Маркиз проследил за ее взглядом и сказал:
– У Аполлона было когда-то шесть храмов. На этом острове ежедневно танцевали в честь красоты.
– А теперь тут вашими стараниями воцарился ужас.
– Не сентиментальничайте. Надо же как-то использовать этих выродившихся греков.
– И что же, так полезно отрывать детей от матерей?
– Иначе им суждено погибнуть в этих бесплодных краях.
– А несчастные бессильные старики, которых тоже втащили на ваш корабль?
– Тут дело другое. Я забираю их, чтобы оказать им услугу.
– В самом деле? – иронически усмехнулась она.
– Ну конечно! Вообразите, на острове Хиос существует такая традиция: жители, которым исполнилось шестьдесят лет, должны отравиться либо уехать отсюда. В этом углу Греции стариков не любят. – Он сардонически улыбался. – Вам еще многое придется узнать о Средиземноморье, прекрасная дама.
Раб принес кальян, турецкий курительный прибор с сосудом воды и трубкой. Маркиз закурил трубку и откинулся назад.
– Посмотрите на небо, покрытое облаками. Завтра на заре мы отплывем на Кьюрос. Там, под лаврами и розами, лежит спящий бог Марс. Жители еще не успели растолочь его на известку. Я каждый раз хожу посмотреть на него. А вы любите статуи?
– Да. Король украсил ими свои сады в Версале…
Из ночной тьмы опять выплыл хиосский храм. Казалось, он висит в небе. Анжелика тихо сказала:
– Боги умерли.
– Но не богини. – Маркиз д'Эскренвиль разглядывал ее прищуренными глазами. – Этот костюм, можно сказать, вам идет. Обещает приятные сюрпризы и позволяет догадываться о том, что скрывает.
Анжелика сделала вид, что не слышит, и наклонилась над тарелкой. Ее желудок давно уже требовал пищи, а вкус простокваши не был неприятен.
– Далеко мы от Кандии?
– Не слишком. Мы бы уже были там, если бы этот чертов аптекарь не отвлек меня своими речами и не заставил терять время, таскаясь от острова к острову. Когда его нет рядом, мне хочется раздавить его, как клопа. Но он приходит, хватает меня за пуговицу и начинает внушать, что он добудет мне богатство, и я слушаю его, как дитя. А… Какая разница! Одно из благодеяний Востока – время тут течет неспешно. – Он