и металлы составили 71% стоимости экспорта в 2012 году) в гораздо большей степени зависят от движений мирового товарного рынка, а не от курса рубля. Во-вторых, создаваемый в процессе ВВ выброс ликвидности на глобальный финансовый рынок приводит к образованию пузырей на рынках активов, включая товарные рынки, и это дополнительно защищает экспортные потоки. В-третьих, значительная часть российского машиностроительного экспорта (5% стоимости экспорта в 2012 году) находится на высокотехнологических рынках (ядерное машиностроение, авиастроение, рынок вооружений), где важнее факторы неценовой конкурентоспособности.
Вместе с тем есть три направления, на которых валютные войны действительно могут представлять опасность для России.
Во-первых, это потоки «горячих» денег. В 2012 году двухлетний тренд оттока капитала, похоже, переломился, поскольку банки исчерпали возможности привлечения средств от населения и обратились к внешним источникам финансирования. В среднесрочной перспективе при обилии глобальной ликвидности российский платежный баланс вновь станет зависимым от притока и оттока портфельных инвестиций из-за рубежа, что в сочетании с планируемым Банком России переходом на режим свободно плавающего курса повысит курсовую уязвимость во внешней торговле.
Во-вторых, курсовые изменения существенно влияют на конкурентоспособность импорта, особенно потребительского (40% импорта в 2011 году). Спрос на импорт, в отличие от экспорта, весьма эластичен по цене. Здесь укрепление рубля, несмотря на смягчающий эффект структуры импорта, ухудшит и без того не идеальные позиции отечественных производителей (подробнее см. статью «Дырявая защита» моих коллег из ЦМАКП В. Сальникова и А. Фролова в «Эксперте» № 42 за 2011 г.).
В-третьих, длительный опыт отечественной валютной манипуляции (выражавшийся, в частности, в накоплении обильных золотовалютных резервов в 2002–2007 годах и после кризиса) никак не поможет смягчить удар девальвации валют ближайших торговых партнеров по СНГ (Белоруссия, Украина и Казахстан — это 20% объема импорта России в 2011 году). Примером таких ударов стали конкурентные девальвации валют этих стран в 2008–2009 годах, а также прошлогодняя девальвация белорусского рубля.
Одним из возможных ответов на эту уязвимость могли бы стать договоренности о координации валютной политики в рамках создаваемого Единого экономического пространства. Россия, страна с крупнейшим рынком и режимом плавающего валютного курса, больше остальных партнеров заинтересована в подобных договоренностях.
График 1
Валюты крупных стран СНГ посыпались друг за другом осенью-зимой 2008 года. Девальвации были следствием кризиса платежных балансов, усугублявшегося обесцениванием валют соседей
График 2
Доноры и реципиенты портфельных инвесиций после кризиса
График 3
Девальвационные эффекты, как правило, недолговечны
График 4
Согласованные интервенции центробанков по соглашению Плаза 1985 года привели к резкому удорожанию марки и йены
График 5
Систематическое занижение Китаем курса юаня позволило накопить ему циклопические международные резервы
График 6
В роли главных поджигателей валютных войн развитых стран в последние два года выступили Швейцария и Япония
