Быть, по каким камням домойБрести с кошелкою базарнойВ дом и не знающий, что — мой,Как госпиталь, или казарма.Мне всё равно, каких средиЛиц ощетиниваться пленнымЛьвом, из какой людской средыБыть вытесненной — непременно —В себя, в единоличье чувств.Камчатским медведем без льдины —Где не ужиться (и не тщусь!)Где унижаться — мне едино.Не обольщусь и языкомРодным, его призывом млечным.Мне безразлично — на какомНепонимаемой быть встречным!(Читателем, газетных тоннГлотателем, доильцем сплетен)Двадцатого столетья — он,А я — до всякого столетья!Остолбеневши, как бревно,Оставшееся от аллеи —Мне все — равны, мне всё — равно,И, может быть, всего равнее —Роднее бывшее — всего.Все признаки с меня, все меты,Все даты — как рукой сняло:Душа, родившаяся — где-то.Так край меня не уберег Мой,что и самый зоркий сыщик —Вдоль всей души, всей — поперек!Родимого пятна не сыщет!Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,И всё — равно, и всё — едино.Но если по дороге — кустВстает, особенно — рябина…3 мая 1934
Читатели газет
Ползет подземный змей,Ползет, везет людей.И каждый — со своейГазетой (со своей Экземой!)Жвачный тик,Газетный костоед.Жеватели мастик,Читатели газет.Кто — чтец? Старик? Атлет?Солдат? Ни черт, ни лиц,Ни лет. Скелет — раз нетЛица: газетный лист!Которым — весь Париж
