Тяжелый вздох вырвался из груди. Почему-то ему казалось, что в реальности все будет не так радужно, как
он себе рисовал в мечтах.
Встав, Сергей одел кепку и прихватив букет снова пошел. Пройдя ещё не так много он добрался до нужного
места. Мария Елисеевна, бледная, уставшая и измученная сидела на лавочке в коридоре и прижимала платок к
глазам. Сергей только головой покачал. Она в своем репертуаре.
- Здравствуйте, Мария Елисеевна! – привычно притворно улыбнулся он. Нет, Сергей всегда относился к ней
хорошо. Просто она такой человек… Её нужно знать. Мария Елисеевна очень мнительная, артистичная и выросла
в семье интелегентов. Поэтому у неё немножко мудреная речь. А ещё она любит преувеличить. Однажды, когда
она не пустила Егора в школу из-за насморка, а позвонив директору в школу описала все так, что там едва ли не
запущенная пневмония с тяжелыми осложнениями. Ну, обеспокоенная дирекция вызвала к ним на дом скорую
( по описаниям матери ребенку требовалась срочная госпитализация) и какую-то детскую службу, он уже и не
вспомнит какую именно ( а что ещё делать если там мать доведшая ребенка до такого состояния?). Ох, что тогда
было! Вся школа судачила о произошедшем с полгода, пока внимание не переключилось на девушку из старших
классов, покончившую жизнь самоубийством из-за несчастливой любви.
- Ах, Сережнька, - с дрожью в голосе приняла она от него цветы и крепко обняла. – Как это могло случиться?
С моим Егорушкой…
Предчувствуя истерику, Сергей усадил женщину и подал ей платок. Ну, а все дальнейшее – дело техники
отработанной годами.
- Мария Елисеевна, - печальным голосом сказал он. – Я переживаю за Егора. Но ещё больше я беспокоюсь за
вас…
Выразительный взгляд, и несчастная женщина икнув и побледнев ещё больше спросила:
- Обо мне?
- Да, - серьезно кивнул он в ответ. – Вы очень плохо выглядите. Вы такая бледная… Как вы себя чувствуете?
Может, у вас давление? Вы что-нибудь ели? Наверное у вас опять сахар…
- О, боже, - закатила глаза несчастная. Со стороны Сергея так поступать не совсем честно. Ему прекрасно
известно, что мать друга очень мнительная. Если болит голова – то это мигрень. Кольнуло в боку – аппендикс, не
иначе. С одной стороны, родным приходилось с ней туго. С другой стороны – у Егора не возникало проблем, как
уйти из дому. Стоит сказать матери, что она выглядит бледнее обычного, и она уже бежала к подруге соседке
Клаве мерить давление. Сейчас ситуация была сложнее. Он боялся , что мать будет слишком переживать о сыне и
на одну только бледность её не взять. Поэтому он употребил все уловки, которыми пользовался за столько лет.
- Знаешь, может ты и прав… - неуверенно сказала она. – Но я не могу сейчас заниматься своим здоровьем,
когда мой родной сынок, единственная опора в жизни лежит там…
Её голос снова задрожал. А Сергей готов был взвыть от досады. Он попробовал последнее средство:
- Да, но если вы упадете в обморок от голода Егору легче не станет, - взволновано сказал он. – Прошу вас, не
ради себя, ради вашего сына – спуститесь в буфет, поешьте. А я пока схожу, поговорю с его врачом. Потом вместе
к нему зайдем. Хорошо?
- Ну… - опять неуверенно протянула женщина.
