Она сидела за столом, в вульгарном красном платье, открытом по максимуму. Линия декольте была
настолько низкой, что Ева без проблем рассмотрела свой подарок. Лицо было разрисовано, как у последней
портовой шалавы. Выделенные почти черным глаза, много румян на щеках, и яркая красная помада...
Первым порывом было схватить её за шиворот, увести подальше, чтобы никто не видел её в таком виде и
умыть хорошенько. С мылом, а лучше с хлоркой, что бы наверняка смыть с неё все.
Алекса смотрела на неё испуганными глазами.
- Я в туалет! - тоненько пискнула она и, схватив сумочку, выбежала. Ева осмотрела мужчину, с которым
отдыхала Алекса. Тучный мужчина, особенно живот, на котором едва сходились пугвицы, ближе к пятидесяти, на
руке кольцо, явно женат. Правда не прячется. Значит, либо жена в курсе, либо, не боится что узнает. Видала она
таких. Жена для него скорее как атрибут, соответствующий статусу. Как дорогая машина, как большая шикарная
машина, дорогой костюм... Чаще всего, машине достается больше внимания, чем этой несчастной, которую он
взял в жены. А в женах у них как правило или молодая профурсетка, которой ничего кроме денег не нужно, и в
таком случае, если девушка не тратит слишком много, и игнорирует то, что муж гуляет, брак можно назвать даже
удачным. В таком случае каждая сторона получает желаемое. Хуже всего приходится тем, кто прожил в браке всю
жизнь. Такие женщины отдают браку всю себя. Но к сорока годам их мужья теряют к ним интерес и идут гулять.
Не многие находят в себе силы, что бы уйти. Страх, что их осудят, страх, что им некуда пойти, что после этого их
жизнь рухнет, потому, что они не знают, что могут делать, кроме того, что бы быть женой богатого мужа. Такие
женщины и подавно будут молчать. Из страха, что потеряют тот ад, в котором сами себя заперли.
Ева представила это нечто, на своей сестре, на Алексе, которую в детстве забирала из садика. Ей стало
плохо. К горлу поступила тошнота. Девушка понимала, что если останется рядом, то не сдержится. Поэтому,
расталкивая тех, кто становился у неё на пути бросилась в туалет. Она едва успела добежать. Практически пинком
открыв дверь, Ева бросилась к раковине. Так плохо ей давно не было.
Только когда её основательно вырвало, и она умылась Ева подняла голову вверх. В зеркале слева позади неё
возле входа в кабинку, стояла бледная от испуга Алекса. Её трясло, и она вцепилась в свою сумочку, как за якорь.
Сейчас младшая сестра не была похожа на саму себя. Возможно поэтому Ева не чувствовала к ней ничего, кроме
отвращения и тихой ярости.
- Я не знала, что ты тут работаешь, - извиняющимся тоном начала она.
- Уходи, - глухим голосом приказала Ева. Осознание того, что это правда, что все наяву а не во сне, больно
врезало по ней. Эта девушка не её сестра, не может быть ею. Ушло все - и ярость, и омерзение... Осталась только
пустота.
- У меня не было другого выбора... - попыталась оправдаться Алекса.
- Не было другого выбора??? - зашипела Ева, отражению сестры. Ей вдруг стало нестерпимо больно и
обидно. А ещё она разозлилась. - У тебя не было другого выбора? у меня не было другого выбора. Родители
выгнали меня из дому, за то, что меня сбила машина, они меня никогда не любили и не скрывали этого. Но ты! -
девушка резко повернулась и схватила сестру за руку чуть выше локтя. Завтра в этом месте будет синяк, но Еве
было плевать на это. Так же как и на её вскрик и слабую попытку освободится. Она была зла, нет, в этот момент
