Мариану надоедает торчать на одном месте, он объявляет Уле, что они с Юлеком пройдут немного по дороге к шоссе, а она пусть следит за полем, и девочка остается одна.
Вскоре из-за дикой груши, стоящей посреди жнивья, появляется высокий подросток. Уля хватается обеими руками за тополь, чувствуя, что сейчас упадет… Зенек еще не заметил ее и спокойно идет к острову. Вдруг Уля останавливается. Навстречу ему, виляя хвостом, выбежал Дунай. Парень протягивает к нему руку, и — о чудо! — пес не удирает, дает себя погладить. Зенек смотрит на тополь, замечает Улю и бросается к ней бегом. И вот он уже рядом, она слышит его частое дыхание.
— Ты пришла! Тебе мальчишки сказали, да? — Да…
— Я не думал возвращаться… Но я хотел отдать тебе долг…
— Не нужно, не нужно, это совсем не нужно! — торопливо говорит девочка.
— Нет, я хочу.
Уля пытается собраться с мыслями, ведь надо же скорей ему сказать…
Зенек кивает на Дуная:
— Видишь? Он вернулся!
— Ты его погладил, — говорит Уля, радуясь, что именно Зенек удостоился такой чести. — А нам он еще не позволяет.
— Хороший пес… Но мне хотелось бы, чтоб он был больше и храбрее.
— Зачем?
— Чтобы тебя защищать. Чтобы с тобой никогда не могло случиться ничего плохого.
Уле очень приятно слушать эти слова, но сейчас нельзя. Не сейчас…
— Зенек… Послушай…
Но Зенек уже не смотрит на девочку, наклонившись, он выглядывает из-под корня на тропку, по которой бежит Юлек. Добежав до тополя, мальчуган торопливо спрашивает:
— Сказала?
— Нет еще… сейчас…
— Так ты еще ничего не знаешь? — кричит Юлек. — Ах, Зенек! Виктор рассказал про тебя милиционеру! Чтоб он тебя арестовал! И милиционер может сюда прийти! И мы… Тебе нельзя больше здесь ночевать.
Зенек выпрямился.
— Что он болтает? — обратился он к приближающемуся Мариану. — Какой милиционер?
Мариан открывает рот, но не успевает сказать ни слова. Он замирает как вкопанный, уставившись на тропинку, ведущую в Ольшины. Зенек, Уля и Юлек оборачиваются.
На тропинке среди зарослей, метрах в тридцати — сорока от них, стоит доктор Залевский.
Гость
Доктор приближался медленно. Ему, видимо, трудно было идти по неровной земле, по корням и кочкам. Никто не пошел ему навстречу, никто даже не шевельнулся, от неожиданности и страха ребята остолбенели. Приближалась минута, когда придется дать отчет во всех своих грехах. Отчета потребует от них человек суровый и строгий. Как оправдаться? Как защитить перед ним Зенека?
Уля же так и застыла с полуоткрытым ртом, словно ребенок, который хочет закричать и не может. Откуда тут взялся отец? Он пришел сюда не случайно, он знал, кого тут найдет… Лицо у него было спокойное, но Уля чувствовала, что за этим спокойствием скрывается большое напряжение. Что теперь будет?
— О господи! — выдохнул еле слышно Юлек. — Ведь сюда должна была прийти мама Вишенки!
— Что значит «должна была прийти»? — быстро спросил Зенек, почти не разжимая губ. — Как это?
— Да ведь мы… — жалобно пискнул мальчуган, умоляюще глядя на Зенека. — Ведь мы… — Он вдруг увидел, что челюсти Зенека сжимаются, а лицо покрывается краской бешенства, и испуганно закричал: — Я был против! Честное слово, я был против!
Зенек обернулся к Мариану, схватил его за рубашку на груди и притянул к себе.
— Выболтали, да? — яростно прошипел он, приблизив лицо к лицу Мариана. — Да или нет?
— Да, — твердо ответил Мариан, выдержав его взгляд. — Мы хотели…
Но Зенека не интересовало, чего они там хотели. Он оттолкнул Мариана так, что тот едва удержался на ногах, и окинул окрестности быстрым взглядом загнанного зверя. Уля поняла, что он теперь считает их предателями, что он снова никому не верит, и ей стало ужасно больно.
— Зенек, мы не хотим, чтобы ты прятался, и поэтому…
Нет, ее он тоже не слушает. Уля схватила его за руку, но Зенек вырвался, ищет взглядом проход между корнями. Сейчас он убежит! Убежит, и она никогда не сможет объяснить ему, почему все так получилось. И он никогда не простит ее!
— Зенек! — умоляюще прошептала она. — Зенек, не надо! Он не ответил.
Доктор был уже совсем близко. Заметив рывок Зенека, он остановился.
— Ты думаешь, я буду за тобой гнаться? — спросил он и едва заметно усмехнулся. — Не бойся, даже если б я захотел, ничего из этого не выйдет — наши силы неравны.
Зенек покраснел не то от стыда, не то от неожиданности, но тут же выпрямился, давая понять, что ничего не боится.
— Пани Убыш сказала мне, что тебя могут задержать и даже отдать под суд…
— Это мое дело! — вызывающе прервал его Зенек. — И никого это не касается!
Ребята беспокойно переступили с ноги на ногу, а Уля сделала шаг вперед, как бы готовясь защитить Зенека от отцовского гнева.
— Никого? — тихо и удивленно переспросил доктор. — А их?
— Кого — их? — не понял Зенек.
— Мальчиков, Ули, Вишенки… Ты действительно считаешь, что их это не касается?
Теперь Мариан и Юлек смотрели уже не на доктора, а на Зенека. И Уля тоже. Они напряженно изо всех сил смотрели ему в лицо, смутно чувствуя, что теперь все зависит от слов, которые он произнесет. От слов, которые станут приговором их верной дружбе и решат его собственную судьбу.
Неизвестно, понял ли это Зенек, — скорее всего, понял, потому что лицо его отразило внутреннюю борьбу. Он шевельнул губами, но ничего не сказал: челюсти его снова сжались, а в глазах появилось угрюмое и неуверенное выражение. На лбу заблестели бисеринки пота.
Юлек не выдержал.
— Зенек! — крикнул он. — Зенек!
— Зенек… — прошептала Уля.
Он вздрогнул, скользнул по ним взглядом и резко обернулся к доктору.
— Так что же мне делать? — с бессильным отчаянием крикнул он. — Что?
Он не оттолкнул их! Уля побледнела от пережитого волнения. Юлек, а следом и Мариан подбежали к доктору.
— Мы не хотим, чтобы его арестовали! — пылко восклицал Юлек. — Это было бы ужасное идиотство!
— Помогите нам, — просил Мариан.
Доктор подошел к Зенеку, который по-прежнему стоял в стороне, опустив голову.
— Глупый мальчик, — сказал он тихо, как бы сам стыдясь своего ласкового тона.
Уля вспомнила, что таким же голосом отец разговаривал у себя в кабинете с больной старухой, когда она, Уля, стояла на террасе… И точно так же он разговаривал в первый раз с Зенеком. Но ведь тогда он не знал про Зенека ничего плохого, а теперь…
