посетить доктора Маккензи. Он ждет. Прошу прощения, что сразу заставляю вас приступить к работе; надеюсь, вы понимаете, насколько людям интересно то, что вы расскажете.
— Не беспокойтесь, все отлично! — заверила его Хэнли. — Я слишком взволнована, чтобы уснуть.
Верно взглянул на часы:
— Тогда встретимся через час.
Проводив его взглядом, Ди повернулась к Хэнли:
— Наверняка ты это еще сто раз услышишь, но я хочу первой выразить тебе благодарность за то, что ты вызвалась прийти к нам на помощь. Информацию пытались удержать в тайне, но слухи и паника все равно расползлись. Например, я всего лишь стоматолог, однако у двери в мой кабинет выстраивается очередь тех, кто обнаружил у себя то один, то другой странный симптом. Хотя все мы здесь ученые люди, у некоторых из нас возникают дикие идеи. Они искренне верят, что ты сумеешь ответить на их вопросы.
— Любой был бы потрясен одновременной смертью четверых коллег. К тому же неизвестно, что погубило их, откуда грозит опасность… Естественно, люди тревожатся.
Ди вздохнула с облегчением:
— Пойдем, я покажу тебе наши Палестины.
И они двинулись по извилистым коридорам, по спускам и подъемам, мимо окон, выходящих на соседние строения или звездную пустыню, от одного взгляда на которую у Джесси захватывало дух.
В каждой настежь распахнутой комнате Хэнли замечала символ Канады. Он мелькал повсюду — на стикерах, бейсболках, банных полотенцах, сохнущих на перилах, маленьких настольных флажках. Даже на экранах незанятых компьютеров плавно порхал кленовый лист. Другим неотъемлемым атрибутом комнат были футболки с очертаниями куполов станции и словами:
— У англичан есть парочка похабных вариантов, сказала Ди, — например, «АНС „Трюдо“ здесь — „Анус Земли“»… В общем, можешь себе представить. От них даже компьютеры тупеют.
Путь к столовой оказался кружным, да иного и не стоило ожидать. Прямых линий, похоже, здесь не было вообще.
— Подобная планировка, — объяснила Ди, — уменьшает нагрузку на центральную установку благодаря климатическим «карманам», которые снижают энергетические затраты и способствуют повторному использованию тепла. А форма здания потому такая, что является наиболее устойчивой в условиях Арктики.
— Ловко придумано, — заметила Хэнли, — но я вообще-то совсем потеряла ориентацию. Кажется, мне нужна карта.
— Изогнутые пространства решают и психологическую задачу. Они не дают развиться чувству клаустрофобии и отчасти скрашивают монотонность бытия. Кроме того, у нас в местах общего собрания огромное количество больших окон. И все равно через некоторое время здесь становится тесно и тоскливо.
— С воздуха я заметила сооружение, которое не имеет округлой формы, скорее оно похоже на православный крест. Что это? — спросила Хэнли.
— Это малый «Трюдо». Первая станция.
— А что там такое?
Сейчас ничего. Раньше неподалеку велись археологические раскопки. Самая северная точка обитания человека в Канаде. Именно с нее все здесь и началось; это была довольно крупная находка. Чтобы укрыть всех, кто вел раскопки, сначала вырыли траншею в снегу — примерно четыре метра в глубину, пятнадцать в ширину и пятьдесят в длину. Более короткие рвы — аллеи выкопали под прямым углом к главной. Сверху траншеи накрыли рифленым металлом и забросали снегом. Крыша немного выдается, поэтому ты заметила ее сверху. В аллеях располагались сборные домики из гофрированного железа — для жилья, лабораторий и складов. В одной из аллей разместили энергоустановку — бензиновые генераторы. В другой была столовая. Что там еще? Лазарет… В общем, маленький городок под снегом. Мы жили в нем, словно кроты.
— А теперь там кто-нибудь обитает?
— Нет, все заброшено, только у входа хранится продовольственный НЗ. Ты не представляешь, что значило переехать из малого «Трюдо» сюда!.. Я словно проснулась в отеле «Ритц».
Они остановились у окна. Хэнли указала на подвижный мерцающий огонек:
— Что это?
— Не что, а кто. Джек Нимит, — ответила Ди. — Именно Джек придумал, как воплотить мечту о полярной станции в реальность. Ему всего тридцать четыре года, а инженер потрясающий. Джек — эскимос, он знает Арктический архипелаг лучше всех нас. В области ледяных построек ему нет равных.
— А что он там делает?
Ди пожала плечами:
— Не знаю. Думаю, проводит собственное расследование. Эти смерти стали настоящим ударом для многих. Он с Тедди Зейлом нашел доктора Косута, Алекса. Джек и Алекс были друзьями.
Отразившись от какой-то поверхности, блеснул далекий свет.
— Каждый переживает несчастье по-своему, — продолжала Ди, следя за пляшущим огоньком. — Джек ищет уединение. Порой он выходит наружу без полярного костюма — в национальной меховой одежде и крагах. Джек переносит холод гораздо легче, чем мы. Когда спрашиваешь его о причине отлучек, он говорит, что скучает по дому.
— Мне жаль, — произнесла Хэнли. У нее никогда не получалось утешать страждущих, и с годами она пришла к выводу, что лучше всего сказать пару самых простых слов. Все остальное в ее устах звучало как-то фальшиво.
— Спасибо. Как насчет ужина?
— Я умираю от голода!
Ди улыбнулась и повела Джесси в просторную столовую. В центре зала красовались вишневые ветви, помещенные в стальной цилиндр, придавленный к полу камнями. Ветки давно отцвели, но людям не хотелось избавляться от единственного «дерева» на тысячи миль вокруг.
Выбор блюд поражал разнообразием. Меню было написано на трех табличках, как в старомодном вагоне-ресторане, обслуживающем посетителей и днем и ночью. Хэнли выбрала овощной суп, салат из свежей зелени, выращиваемой гидропонным способом в садоводческой лаборатории станции, и печенье с арахисовым маслом.
В столовую вошла группа ученых. По их певучему языку Хэнли решила, что это скандинавы.
— Шведы? — предположила она.
— Норвежцы, — поправила Ди. — У нас работают люди из более чем дюжины стран.
— А ты откуда родом? Не могу точно определить, что у тебя за акцент.
— Я из Голландии. Но я давно покинула родину. Теперь чувствую себя скорее канадкой, нежели нидерландкой.
Ужин оказался превосходным, Хэнли уплетала заказанное за обе щеки. В этот час большинство столиков пустовало. В это время обычно питались ученые, несущие ночную вахту, обслуживающий персонал и несчастные жертвы бессонницы. В противоположном конце столовой, у сводчатого окна, компания японцев оживленно обсуждала эндотелиальные клетки, угощаясь черепашьими яйцами, манго и сливами вонгаи. Хэнли заметила флажок с восходящим солнцем на их столике. За соседним столиком, с немецким флажком, двое мужчин сравнивали однокамерные легкие птиц и рептилий. Афиша на стене напротив Хэнли рекламировала «Балконвиль» в исполнении «Актеров Полярной шапки»; другая афиша приглашала посетить костюмированную в стиле «кошки» вечеринку — ежегодный бал мехов.
Ди кивнула в сторону японцев:
— Завершение гулянки. Сначала вихревые ванны, потом заплыв, горячий душ и наконец саке. По четвергам наступает очередь шведов: массаж и плавание. В ближайшее воскресенье прием у немцев, хотя
