— По всей вероятности.
Иси стиснул руками края банкетки.
Мы не ожидали ничего подобного, когда Королевский комитет обратился к нам за помощью. Что вы посоветуете сделать для доктора Хэнли?
— Обратитесь в правительство.
— Как? А разве вы…
— Ешьте, ваше блюдо стынет.
— Я потерял аппетит. — Ким отодвинул тарелку.
Стивенсон помахал официанту и, когда тот подошел, одними губами произнес:
— Счет. — Затем предложил Исикаве: — Давайте прогуляемся вдоль канала. Там мы будем в большем уединении.
— Что вы имеете в виду?
— За вами в уголке сидит джентльмен — в спортивной куртке и солнцезащитных очках. Очень интересуется содержанием нашего разговора.
Исикава бросил на человека быстрый взгляд — и похолодел.
— Знаете его? — спросил Стивенсон.
Исикава кивнул, судорожно припоминая, видел ли этого парня в Москве и Токио.
— Он репортер из «Лос-Анджелес таймс». Зовут Уолтер Пэйн.
— Ну ладно. — Стивенсон положил на столик деньги и поднялся. — Пойдемте.
Вода в канале превратилась из синей в черную и снова в голубую: постаралась тень от белого облака.
Подняв воротники пальто, они двинулись по набережной.
— Канал был прорыт в тысяча восемьсот двадцать шестом году в обход каменистой речки, от которой получил название; полностью работы были завершены в тридцать втором году того же века. Удивительный инженерный проект. В наши дни он не имеет стратегического значения, однако изначально было по- другому. После войны восемьсот двенадцатого года канадские поселенцы остро осознали свою уязвимость и приняли меры к тому, чтобы можно было беспрепятственно переправлять войска и боеприпасы в глубь страны.
Исикава поинтересовался:
— А с кем вы тогда воевали?
— С вами, с Соединенными Штатами. Если бы вы одержали над нами верх, мы бы теперь беседовали с вами в американской Оттаве. — Стивенсон поправил воротник. — История переменчива, как и ветер. Военные коммуникации при одном режиме превращаются в места прогулок при другом. Смертельные враги становятся союзниками, и неприкрытая взаимная ненависть перерождается в скромное одностороннее недовольство. — Стивенсон задумчиво улыбнулся. — Поля сражений зарастают магазинами.
— На кого именно вы работаете?
— На КСРБ.
Исикава уставился на попутчика:
— Что это такое?
Прикрыв глаза рукой в перчатке, Стивенсон посмотрел вдаль.
— Канадская служба разведки и безопасности.
Исикава посмотрел на Стивенсона, как бы заново его оценивая.
— А что вы можете сказать о русских, прибывших в «Трюдо»?
— Руденко и Немеров — кадровые военные.
— А Койт?
— У него ученая степень по биохимии и диплом Лондонской школы экономики.
— Шпион под прикрытием?
— Как и я. — Стивенсон перевел взгляд на американца. — Вас что-то задело в моих словах?
— Вы не ошиблись.
— Неужели? Нашли что-то оскорбительное для себя?
— Вы знали, чем русские нашпиговали полынью и в какое трудное положение вот-вот попадет станция «Трюдо». И все равно послали туда Хэнли — именно потому, что она не канадка. Осознание этого факта меня огорчает.
— Ее выбрал компьютер, как наиболее профессионально подготовленную.
— Удачное совпадение, не так ли? Позволившее бросить американку в кучу канадского дерьма.
Исикава подождал возражения.
Стивенсон молчал.
Исикава продолжил:
— Если бы вы привлекли к расследованию соотечественника, секрет сразу вышел бы наружу. Минздраву Канады не так-то легко заткнуть рот. Контролировать залетную американку гораздо проще.
Стивенсон кивнул:
— Да, мы хотели бы сохранить «Трюдо».
— Вот-вот. Я в бешенстве от вашего практицизма.
Канадец смерил его взглядом с головы до ног и пожелал:
— Счастливого пути домой.
Затем он пошел прочь, не подав Исикаве руки на прощание.
ГЛАВА 44
Из Москвы для Койта, Руденко и Немерова поступило сообщение, против обыкновения незакодированное. Тедди Зейл пригласил русских в радиоузел.
Выслушав новость, Койт пришел в ярость:
— Это безобразие! Все бросить и уйти в такой момент!..
Немеров с сожалением развел руками:
— Что поделаешь? Повышение.
Койт медленно выпустил воздух сквозь губы, стараясь взять себя в руки.
Зейл корректно намекнул русским, что разговор лучше продолжить в ином месте. Троица направилась в комнату адмирала.
— Вы не находите, — спросил Немеров по дороге, — что Чернавину, как новому первому заместителю главнокомандующего, следует послать поздравления?
— Лично я, — откликнулся Руденко, — никого поздравлять не собираюсь. Я подумываю о пляже на теплом море. Он ненадолго прислонился к стене, отдыхая. — А ты, мой дорогой мальчик, подумай о службе на гражданском корабле. И жене и дочкам лучше будет.
— Перемещение Чернавина — это очень серьезно, — заметил Койт.
Немеров открыл дверь.
— Надеюсь, Верно поможет нам вернуться на лодку.
Руденко с облегчением плюхнулся в кресло и, задрав брючину, принялся почесывать ногу около гипса. Немеров взял бутылку коньяка, подаренного Верно, и наполнил рюмки.
— За возвращение на Родину!
Койт от рюмки отмахнулся.
— Мы никуда не едем, — заявил он.
Руденко взял протянутую рюмку и сказал:
— Господин Койт, вам же ясно было сказано: миссия сворачивается.
— Не прикидывайтесь дурачком. Вы прекрасно знаете, что директивы моего руководства превалируют над распоряжениями вашего. Я от своего начальства никаких указаний не получал.
Руденко состроил озадаченное лицо.
— О каких директивах идет речь?
