я была неосторожна.
— Ладно. Итак, он входит в кухню. Ты от него сильно отстала?
— Нет.
— Попробуем еще раз. Когда ты подошла к двери кухни, она была открыта?
— Настежь. Я тебе уже говорила.
— А на сколько минут раньше тебя он вошел?
— Не минут, а секунд. Не знаю… Ну, на десять секунд. Тебя устраивает?
— А через открытую дверь ты его видела?
— Я же тебе говорила: я смотрела на собаку!
— Боже мой!
— Да, знаешь ли, я никогда не переставала восхищаться ею.
— И как долго ты там стояла и восхищалась?
— Понятия не имею.
— Час?
— Конечно нет. Несколько секунд. Не знаю. Потом я крикнула, чтобы Джоэл или Келли убрали собаку. Я никого не видела. Они были в другом конце кухни. Оба.
— А когда ты уходила из кухни, нож лежал на доске?
— Нет, он был у нее в руке. Она чистила апельсин. Этот разговор был скучен и в первый раз и от многократного повторения не стал интереснее. Если бы ты наконец выложил, что тебя волнует, я бы рассказала тебе все, что знаю. Тогда мы смогли бы пойти в кухню и согреться.
Откровенность — одна из наиболее подкупающих черт Кевина.
— Скажу тебе как на духу: у меня нет стопроцентной уверенности!
— Прекрасно! Тогда вот что я тебе скажу: ты хочешь понять, хватило бы у него времени ударить ее ножом или нет. Нет, не хватило бы. Более того, она оставила записку. Если был какой-то шум, то мы с Джоэлом могли его не услышать, потому что в кабинете полная звукоизоляция, как обычно у психотерапевтов. Спроси у Риты. Что ты еще хочешь узнать?
Кевин сцепил пальцы и развел в стороны локти, разминая мышцы плеч.
— Ненавижу противоречия и несоответствия. Они не дают мне покоя, — пожаловался он.
— Я не вижу ни одного!
— Привлекательная женщина. У нее удачливый процветающий муж, много денег, чудесный дом в прекрасном месте, две новые машины, никаких долгов. У нее есть хобби: кулинария, собаки. И вдруг ей приходит фантазия прикончить себя кухонным ножом, потому что она, видите ли, бесплодна.
— Некоторые люди переживают это очень тяжело. Легко посторонним говорить: «Ну и что? Пускай возьмут ребенка на воспитание!» Некоторые пары очень страдают. Это может довести женщину до глубокой депрессии, особенно если она берет вину на себя.
— Так она бесплодна? А ты знаешь, что при вскрытии не обнаружено ни следа семенной жидкости? Нету! Это как в играх, которые печатают в детских журналах: «А теперь, мальчики и девочки, определите, чего не хватает на этой картинке!» Так вот, не хватает спермы.
— Интересные журналы ты читал ребенком!
Кевин даже не улыбнулся:
— У нее была овуляция. Это установлено вскрытием. Женщина кончает с собой, потому что она бесплодна. При этом у нее как раз овуляция, а следов семени нет!
— Возможно, она не знала точно, когда у нее овуляция. Может, они думали, что ее еще нет, и ждали, когда она наступит. Так бывает.
— Знаешь, Холли, что-то в этом парне мне не нравится.
— Он очень сдержан. Но будь уверен: он оплакивает свою жену. Наверняка он обвиняет себя в ее смерти, сердится на нее за то, что она так поступила, и так далее и тому подобное. Те, кто остается, тяжело переживают самоубийства близких. Так что он сейчас не в лучшей форме.
Кевин помотал своей большой головой:
— Мне он давно не нравится. Я на него только посмотрел — и сразу почувствовал неладное.
— Я не знала, что вы раньше встречались.
— Твоя подруга Элейн Уолш написала ему пару писем…
И с чего это я взяла, что полиция не просмотрела жесткий диск компьютера Элейн? Конечно, они нашли письма!
— А-а, — протянула я беспечно.
— О Донне Залевски.
— Вот как?
— Но там ничего не сошлось. Кажется, они повздорили из-за денег.
— Из-за денег?
— Из-за того, что они называют «неучтенными доходами». У Залевски была страховка и «Синий Крест», и вот Элейн Уолш показалось, что Бейкер жульничает и обманывает ее и страховую компанию.
— Как это?
— Бейкер все рассказал мне. Они называют это «двойные счета». Эти парни должны быть зарегистрированы в «Синем Кресте».
Рита, например, «парень», активно участвующий в работе «Синего Креста», но боюсь, Кевин не понял бы меня, если бы я обвинила его в языковом «сексизме».
— Так вот, — продолжал Кевин, — они подписывают там документ, в котором сказано, что они могут брать с клиентов не больше такой-то суммы. Но иногда они жадничают и заставляют своих клиентов немного переплачивать. Или, например, не захотят ждать, когда гонорар им выплатит страховая компания, и берут с клиентов деньги сразу, ну а когда им приходит чек страховой компании, придерживают его и получают деньги.
— За Джоэлом Бейкером такое водилось?
— Нет. Я же сказал: ничего не подтвердилось. Один из наших ребят все проверил. Просто на одном бланке две цифры были напечатаны вверх ногами, и поэтому «Синий Крест» задерживал выплату. Там все подтвердили. Так что ничего против Бейкера нет.
Результаты вскрытия все еще не дают покоя Кевину, но он единственный, кого они тревожат, потому что отчеты о вскрытиях — секретные документы. Но меня эти два пункта в рассуждениях Кевина несколько взволновали. Насчет первого Рита меня успокоила. Она сказала, что такая путаница со страховкой бывает довольно часто и страховые компании, как правило, задерживают выплаты. И все же хорошо, что у Джоэла Бейкера было хотя бы такое малоубедительное объяснение писем Элейн к нему.
Настойчивые расспросы Кевина о том, успел бы Джоэл убить Келли, пока я поднималась по лестнице, или нет, занимали меня больше. У меня ведь не было неопровержимых доказательств, что именно Келли, а не Джоэл — убийца Донны и Элейн. Когда Джоэл мне сказал, что он хотел исчезнуть и начать новую жизнь где-нибудь подальше отсюда, я ему поверила, как поверила и тому, что Келли уезжать не захотела. Она знала доктора Арсено и могла обратиться к нему за рецептом. Джоэл вряд ли обратился бы, потому что от всей души презирал его. Келли было гораздо легче, чем Джоэлу, начинить свой собственный домашний сыр синекваном, а потом подменить им сыр Элейн. Я доверяла благоприятным отзывам Риты о Джоэле. Да и своим впечатлениям я тоже доверяла.
Как-то раз, когда я только что загнала свой «бронко» во двор, показался Джоэл с Так и Нипом. После смерти Келли он сам выгуливал их. Я уже несколько раз видела его с собаками, но то я была на машине, то далеко от него, так что мы ни разу не поговорили. Келли всегда водила Так на поводке, а Нипа на поводок не брала, потому что он никогда не отбегал далеко от нее. Джоэл вел на поводке обоих. Если они и скучали по Келли, их скорбь не отразилась на внешнем виде, и, хотя Джоэл наверняка не мог каждый день проходить с ними марафонскую дистанцию Келли, риджбеки по-прежнему были ухоженными, поджарыми и мускулистыми.
Собаки не зарычали на меня, когда я вылезла из машины. Они даже обрадовались и потянулись ко мне. Джоэл подошел следом. Я дала Нипу и Так обнюхать свои руки, потом погладила их. Джоэл выглядел совершенно так же, как при жизни Келли: как будто он только что подстригся и побрился. На нем было верблюжье пальто, а на руках — массивные кожаные перчатки. Я сказала ему, что и он, и собаки выглядят
