площадку работ попасть не должен. И не попадет — это я гарантирую. Режим установим, круче чем на базах стратегических ракет. С этим тоже ясно: частная собственность — имеем полное право. Могут возникнуть кое-какие сложности при оформлении лицензии на разработку торфяников. Законодательство на право пользования недрами пока не очень внятное. С одной стороны, это хорошо, а с другой… Но Валентин Федорович обещает содействие в решении этой проблемы. Как, Валентин Федорович, поможешь?..
Валентин Федорович — советник президента по экономическим вопросам, моложавый подтянутый мужчина с загорелым лицом и контрастирующим с этим загаром ежиком светлых волос — согласно кивнул:
— Обязательно. И не только в этом…
— Ну, как мы и решили, в документации у нас, само-собой, будет фигурировать торф, — продолжил Василий Иванович. — Торф, торф и торф… Вот это мы напишем везде большими буквами. Во всех бумагах, факсах, телексах и проспектах. Торф — отличное сырье. Это и удобрение, и топливо… Думаю, и мэрия и правительство области нас обязательно должны поддержать. В региональном комитете по топливу и энергетике проблем не возникнет. Получаем лицензию и под нее сразу начинаем работы. Наши работы. Геологические аспекты, расположение этих… трубок, конфигурация площадей еще будут уточняться — для этого и площадь в полтора-два раза большую столбим, — но реально, не позже чем через два-три года, мы будем иметь э-э… Да что там темнить — все свои — будем иметь алмазы в количествах, которые не только окупят первоначальные затраты, но и дадут прибыль. Очень хорошую прибыль. Один хороший камень окупит все.
Четверо его собеседников внешне никак не выразили своих эмоций, но в душе согласились с Василием Ивановичем. Впрочем — каждый по-своему. Трое из них хотели получить астрономические прибыли от нелегальной добычи и продажи алмазов. У четвертого были иные резоны…
Так или иначе, сговор между собравшимися на вилле из стадии обсуждения переходил в стадию реализации. И никто из сидевших за столом бизнесменов даже не подозревал, что вкладывает немалые деньги в аферу чистейшей воды, которую детально разработал и проводил исполнительный директор охранной фирмы с громким названием «Броня».
Сам исполнительный директор охранной фирмы, отец-разработчик «Операции», двадцать лет назад имел, в качестве куратора от КГБ, доступ к работам по поиску алмазов на северо-востоке Ленобласти. Тогда же «на черный день» он и ухватил лично для себя кое-какие материалы. Информацию, которая, как справедливо считал Бонч, никогда не бывает лишней.
Но Василий Иванович предполагал вероятность обнаружения этих самых алмазов не более чем процентов на десять. А пожалуй, и того меньше…
Впрочем, алмазы ему и не были нужны: он не собирался незаконно добывать, а тем более контрабандно торговать алмазами. Он ставил перед собой совершенно иную цель: под абсурдную, с его точки зрения, но хорошо оформленную и подготовленную тему, тривиально «опустить» концессионеров. Известно ведь — на больших делах всегда можно хорошо «подняться».
А дело намечалось приличное: стартовый капитал — сорок миллионов долларов, и далее — в течение трех лет — еще семнадцать. Итого, пятьдесят семь миллионов. Баксов. Над таким проектом стоило всерьез поработать.
Естественно, что своих истинных целей перед присутствующими он не раскрывал. А, пожалуй, зря… Зря, поскольку и он не владел всей информацией.
Разработке этой темы, Большому Блефу, Василий Иванович отдал два года жизни. Но блеф Бонча, к несчастью концессионеров, собравшихся в загородной резиденции, не был совсем уж блефом. Они, по крайней мере, трое из них, были уверены, что вкладывают деньги в не очень законное, но весьма прибыльное дело. И только один из заговорщиков — чиновник президентской администрации, моложавый Валентин Федорович, чье загорелое лицо резко контрастировало со светлыми волосами — знал гораздо больше своих подельников.
Валентин Федорович, единственный из всех присутствующих, владел действительно всей информацией. Он, в отличие от Бонча, точно знал, что на территории, которую собирались арендовать концессионеры якобы для добычи торфа, в самом деле есть алмазы. Фантастика… Но…
Но он сам держал в руках коробочку с мелкими невзрачными кристаллами, похожими на обычный кварц. Однако это были не зерна кварца, это были настоящие неограненные алмазы. И еще он знал, что никого из присутствующих на совещании в загородной резиденции — кроме него, разумеется — к этим алмазам и близко не подпустят. Не тот уровень. Концессионеры были людьми солидными, но солидными только для Питера. Финансовый вес у каждого из них был явно недостаточен, не соответствовал масштабу дела. Все они разумеется были в «системе», — но не слишком близко к центральной кормушке.
Валентину Федоровичу было чуточку жалко их, но он играл за команду более высокой лиги. А эти четверо далековато залезли. Залезли без разрешения, не согласовав своих действий с вышестоящими, и судьба их была решена. Вначале, до того как они перешли некую невидимую грань, их можно было просто одернуть, поставить на место, но не успели — товарищи оказались слишком резвыми. Теперь — поздно…
Ничего не поделаешь — пересеклись интересы. Или, говоря нормальным языком, более мелкий хищник посягнул на принадлежащее более крупному.
К несчастью для остальных «господ концессионеров», советник президента не мог знать, что все затеянное «Васей-охранником», как он про себя называл исполнительного директора «Брони» — просто блеф, афера. Он-то как раз думал иначе.
Впрочем, и при любом другом раскладе ничего хорошего для присутствующих — кроме него, разумеется — из всей этой комбинации уже получиться не могло.
В семнадцать десять заключительное совещание «концессионеров» закончилось. Все было решено и согласовано: сроки, суммы, банки, каналы связи, легенды прикрытия. На посошок выпили, закусили, пожали друг другу руки и разъехались.
Бонча сопровождали трое качков-телохранителей.
В своей фирме Василий Иванович Бонч создал систему параллельных структур. Одни люди — структура — занимались охраной объектов, другие — частным сыском, третьи — бодигардингом, четвертые — установкой защитных систем и другими вполне законными и лицензированными мероприятиями. Но была еще структура — восьмой сектор, или «восьмерка», — в которой, творчески переработав информацию, получаемую из различных источников, занимались, мягко говоря, экспроприацией экспроприаторов. Рэкет, вымогательство, шантаж и мошенничество составляли достаточно весомые статьи дохода фирмы.
Самое забавное было в том, что эта «теневая» структура работала практически без нарушений Уголовного кодекса. Современное законодательство — дай Бог здоровья его творцам, народным избранникам! — представляло широкое поле деятельности для сотрудников «восьмерки». Всякое, конечно, случалось, но… Но благодаря обширным связям Бонча, очень сильным было юридическое прикрытие конторы. Поэтому при возникновении каких-нибудь недоразумений с милицией, или в иных «нештатных» ситуациях, к делу подключалась бригада толковых адвокатов, которые успешно гасили любую волну.
Операции, проводившиеся «восьмеркой», были и совсем простенькими, и многоходовыми, однако все они тщательно планировались и проводились безупречно. Естественно, этот вид деятельности не афишировался, не декларировался и налогообложению не подлежал.
На пенсию, вернее — в отставку, Василий Иванович вышел пять лет назад. По возрасту и по званию мог бы еще лет шесть-семь работать, но решил, что бесперспективно. Уходить надо вовремя. Как спортсмены уходят, и не на тренерскую работу, а в настоящие профи. Тем более, что в «комитете» к тому времени уже такое началось… Да и не было его, «комитета»-то. КГБ приказал долго жить. Как, впрочем, и многое другое…
Стартовый капитал у Василия Ивановича, слава Богу, кое-какой имелся — удалось накопить за сорок лет беспорочной службы в «органах». Да и друзья, вернее «товарищи по партии», помогли на первых порах. Дали беспроцентную ссуду. В общем, при открытии своего дела проблем у Бонча не возникло.
Свое детище — фирму «Броня» — он создал по образу и подобию того отдела, которым руководил последние девять лет до выхода в отставку. Правда, несколько расширив спектр деятельности, но сузив диапазон целей.
