— Если бы я знал заранее, с кем имею дело, то так бы и поступил, — признался он. — Новость застала меня врасплох. Теперь уже слишком поздно. К тому же мы исполнили приказ — обошлись меньшей кровью. Не наша вина, что войска промедлили. Кунедаг уже не тот, что раньше: стареет. Во всяком случае, я исполняю приказ — допустить как можно меньше потерь. Рим нуждается в солдатах. А как вы на это смотрите?
Да, он мог заполучить эту голову, — думал Ниалл, — а, может, даже и был обязан. В человеке этом чувствовалась сила, вероятно, его ждало высокое предназначение. Много женщин будет горевать о нем, но разве в Эриу не будут жены оплакивать мужей, посланных им на смерть? Лучше все-таки уехать отсюда с хорошей добычей.
— Этот день прославит тебя, Константин, — сказал Ниалл. — Может, мы еще встретимся.
Ниалл был смелым, но не безрассудным. С судьбой не поспоришь. Может, на будущий год… Все чаще тревожила его сны песня. Как давно не был он в Исе.
Губернатор Глабрион вызвал на приватное собрание прокуратора Бакку и сообщил ему новость, доставленную специальным курьером. Вестготы уходили из Италии. Империя облегченно вздохнула, когда после осады Медиолана и битвы, пришедшейся на Пасху, вестготы отступили в Этрурию. Римляне усилили давление. После того, как они захватили в плен семью Аларика, король вестготов вступил в переговоры, и армия его отошла в Гистрию.
— Прошу обсудить с епископом Брисием, как наилучшим образом устроить благодарственный молебен и народные гулянья, дабы все осознали непреходящую мощь Рима, государства, которому благоволит Господь.
— Да, конечно, — ответил Бакка. — Болтающиеся концы лучше не показывать.
Лицо Глабриона выразило раздражение. Его часто выводили из себя замечания прокуратора.
— Что вы хотите этим сказать?
— Да ведь человеку с вашей проницательностью это должно быть очевидно.
— Я предпочитаю откровенность, открытость. Не надо мне ваших экивоков, будьте так добры.
Бакка пожал плечами:
— В письме нет ни слова о том, что варвары возвращают нам награбленное добро, а уж про репарации — даже и намека нет. Ушли-то они ушли, да недалеко… выжидают чего-то. Казалось бы, грозный Стилихон должен был разобраться с ними.
— А! Ну кто знает, может, у полководца есть на то свои причины.
Бакка кивнул:
— Припомните, он не однажды мог подавить Аларика, но почему-то не сделал этого. Уж не вынашивает ли план долгосрочного союза с вестготами? Он явно неравнодушен к варварским федерациям, и многим римлянам это кажется подозрительным. Тут, вероятно, сыграло роль его происхождение… Возможно и другое объяснение: ему, как и большинству смертных, свойственны то нерешительность, то поспешные, необдуманные поступки. Он все время твердит об угрозе вторжения остготов в Рецию, а в это время Аларик преспокойно вошел в Италию.
— Осторожно, — поднял палец Глабрион. — Такие разговоры до добра не доводят. Считай, что я этого не слышал.
— Чрезмерная осторожность может оказаться гораздо опаснее, — возразил Бакка. — Люди, берегущие свои головы, должны видеть обстановку такой, какая она есть на самом деле. А патриот, — добавил он торжественно, — присматривается, кто в данный момент обладает большей властью.
Толстые щеки Глабриона вспыхнули.
— Вы говорите о решительности. Очень любите вы о ней рассуждать. Где же в таком случае
— Успокойтесь, губернатор. Я разделяю ваш патриотический пыл. Прошу простить, если произвел на вас неправильное впечатление. Вы же знаете, я по своей природе человек недемонстративный. — Бакка улыбнулся. — Если я молчу, когда вокруг меня поют осанну, то это только потому, что медведь мне на ухо наступил. Мое предназначение — анализ грязных подробностей, на которые лидер обычно не обращает внимания, но тем не менее они, скапливаясь, превращаются в горы и становятся преградой на его пути. Тут появляюсь я и показываю, как можно эти горы обойти, чтобы пойти к цели кратчайшим путем. Тем не менее решение всегда остается за лидером.
Глабрион умиротворенно проворчал:
— Видно, вы что-то хотите предложить. Я вас за это время изучил.
— Вы правы, — ответил прокуратор. — Дело касается колонии беженцев Иса, той, что в Аквилоне. — Он заметил, что в губернаторе снова закипает раздражение, и заторопился: — Выслушайте меня, прошу вас. Вы все время хотели, чтобы я…
— Давно пора. Я два года твержу вам: надо что-то делать. Уже полгода прошло с тех пор, как представитель, выбранный вами, приехал оттуда с пустыми руками.
— Он ездил туда не как сборщик налогов, — напомнил ему Бакка. — Налоги в Аквилоне собирают вовремя и в полном объеме. Ситуация бессмысленная, это нас и раздражает. — Я понимаю, губернатор, вы проявили ангельское терпение, особенно по сравнению с Нагоном Демари. Тот, как змея, так и брызжет ядом. Иногда мне с трудом приходится удерживать его от резких, иногда жестоких поступков. Вы понимаете, к чему это может привести. У Грациллония есть могущественные… друзья? Во всяком случае, это люди, которые считают его полезным. Они хотят подождать и посмотреть, каковы будут решения на высшем уровне.
— Нет! — вышел из себя Глабрион.
— У империи сейчас другие заботы.
— Тем не менее… не следовало мне поручать вам это дело. И письма у вас вышли какие-то неубедительные, вялые, вы не убедили их в том, что это важное дело не терпит отлагательства. А тем временем Грациллоний делает что захочет, без оглядки на закон, словно… словно он возглавляет федерацию. Сколько мне придется это терпеть? Все, больше я терпеть не намерен.
— И не надо, — поспешил Бакка. — Я вам только что сказал: я действовал очень осторожно, чтобы не вызвать нежелательных последствий. Мы не имеем права на ошибку. Нужно просчитать все ходы. Вот, например: посоветовал я Нагону вести себя в Конфлюэнте сурово и придирчиво. И что же? Люди еще теснее сплотились вокруг Грациллония. Похоже, он их единственная надежда. Но такого бунта, какой устроили готы против Валентиниана, там не произойдет. Конфлюэнт — всего лишь деревня. Нам следует дождаться благоприятного случая.
И такое время, как мне кажется, настало. Все эти месяцы я думал об этом, в то время как, по вашему мнению, я устранился от дел. Разговаривал с разными людьми, например, нашим новым епископом, писал письма, в общем, построил фундамент. Я ждал лишь благоприятного момента, этого момента.
Глабрион выпучил глаза:
— Что вы предлагаете? Когда?
Бакка сделал успокаивающий жест:
— Подождите немного, губернатор, проявите чуть больше терпения. Сегодняшняя новость показывает, что ситуация скоро изменится для нас в лучшую сторону. Стилихон обратит внимание на многочисленные дела, которые он вместе со своими подчиненными до сих пор откладывал. Среди них — подготовка обвинения.
Император Гонорий, без сомнения, тоже захочет отметить победу над готами — провести какие-то мероприятия, в основном благотворительные. Но, как я и предположил ранее, Стилихон вряд ли чувствует себя всемогущим. Враги его, должно быть, выдвинут против него те же аргументы, что я вам перечислил, но с большей решительностью. Ему потребуются союзники, и он вынужден будет согласиться с предложениями важных людей, таких, например, как губернатор Лугдунской области. Вникать в них он не будет.
Давайте напишем письма нужным людям, в том числе и Стилихону. Пусть никто не чувствует себя
